Глава 44
читать дальшеВ Лейк-дистрикте в конце года нападало очень много снега, чего не случалось уже довольно давно — климат в краю озер был мягким, но дети и взрослые радовались мягким белым пушистым хлопьям, которые уже второй день падали с неба, накрывая все вокруг белоснежным покрывалом. Благодаря снегу деревья выглядели сказочными серебряными великанами, а небольшой городок — царством Снежной Королевы.
На кухне тетя с бабушкой увлеченно колдовали над рождественским пудингом — он готовился почти восемь часов и отличался тем, что не выпекался в духовке, а сладкая смесь варилась на водяной бане. Перед праздником нужно было многое сделать, поэтому наиболее трудоемкие блюда тетя всегда готовила заранее и обязательно клала в пудинг шестипенсовую монетку — на счастье. Петунье редко попадался этот талисман, приносящий по поверьям, удачу в течение целого года. Тот кусок, в котором, как правило, находилась монетка, доставался Лили...
На завтра запланирована была фаршированная индейка с соусом из крыжовника со своего сада, лосось под горчичным соусом с картофелем, и жаркое из барашка. Петунья закончила возиться с гусиным паштетом, вынесла его на холод, и присела на табуретку у окна, которое заросло прекрасными ледяными узорами. Она как раз пыталась дыханием растопить небольшой кусочек, чтобы посмотреть на улицу, когда в стекло врезалась птица.
Девушка сначала в испуге отшатнулась, а потом, узнав Семирамиду, поспешно кинулась наружу — сова свалилась вниз, прямо в сугроб.
С фамилиаром Лили у Петуньи отношения были неплохие. Она иногда убирала ее клетку и кормила птицу сырым мясом. Лили любила, разумеется, свою верную почтальоншу, которую родители купили младшенькой в Косом переулке сразу же, решив вопрос с доставкой писем, но ей было легче насыпать питомице универсального совиного печенья, чем топать на кухню, доставать из холодильника кусок мяса, резать его, потом класть все обратно, мыть доску, нож, тарелку... ну зачем, когда выпускают очень удобные сухие корма? Кинул пару печений в клетку, сова сыта и все в порядке.
Петунья, по привычке прочитавшая все, что можно было, об этих верных добросовестных созданиях, доставлявших письма и в жару и в холод в любое место в Англии, жалела несчастных пернатых, заколдованных так, что они ни при каких обстоятельствах не могли покинуть своих хозяев. А ведь совы и филины плотоядные птицы, хищники, что им какие-то сушеные прессованные суррогаты? Им живая добыча нужна, свежее мясо...
Через пару минут Семирамида, которую освободили от бумажного свертка, уже сидела на столе, обиженно выкатывая желтые глаза и устало ухая. Ей пришлось лететь в самый холод через половину Британии, чтобы только принести письмо, в котором Лили сообщала, что внезапно решила остаться в Хогвартсе на Рождество. Так что пусть мама, тетя и бабушка не обижаются и празднуют без нее. А от Лили в подарок им всем магические безделушки и шоколад из лавки в Хогсмиде. Согревшаяся и наевшаяся сова благодарно клюнула Петунью, которая приглаживала ей перышки на голове в ладонь и перелетела на высокий шкаф, собираясь основательно вздремнуть.
Петунья же раздосадовано плюхнулась на стул и зарычала как злобный сторожевой волкодав мясника мистера Кроули. Хотелось разорвать письмо и его отправительницу на мелкие клочки и развеять их по ветру! Тетя Стейси понимающе похлопала ее по руке.
— Не расстраивайся, Пет. Что ж теперь поделать... ты же знаешь, у нее ветер в голове, сегодня одно, завтра другое.
— Но, тетя! Она же клятвенно заверяла всех нас, что приедет на Рождество, я только из-за ваших уговоров билет на самолет взяла на третье января! Я все праздники пропущу из-за этой... этой... — Петунья не могла подобрать слов, чтобы достойно охарактеризовать подлую сестру. — Ну, вот почему она так поступает?
— Петичка, ну прости ты ее и меня тоже, — повинилась мать. — Я хотела, чтобы мы собрались всей семьей, ведь ты же уедешь надолго, когда еще вы с ней бы увиделись. Да и расстались летом нехорошо, я надеялась, что вы помиритесь перед твоим отъездом. Ну, ничего страшного же не случилось, побудешь подольше с нами! Не очень-то нам хочется тебя отпускать так далеко!
Петунья угрюмо молчала. Не могла же она сказать, что ее там ждет Северус, который в последних письмах прямо чуть не лопался от гордости и радости, сообщая о своих успехах и делах... Писал, что очень ждет и все уже готово к ее приезду. Родственники-то наивно думали, что она побыстрее хочет окунуться в учебу на новом месте, повидаться с подругой... Разумеется, они все ее очень любят, но сердце все эти долгие полгода так и рвалось туда, где находился сейчас Снейп.
После того, как она проводила Сева в Америку, не было минуты, чтобы она не думала о нем. Сама не ожидала, что так привяжется к этому вредному черноглазому слизеринцу. Сразу стало так пусто — в душе и вообще в мире. С ним одним ей было легко общаться: болтать ни о чем и обо всем сразу, поддразнивать, поучать, спорить, смеяться и радоваться всему на свете...
Вместе с тем Петунья понимала, что особо ей надеяться-то не на что.
Она просто подвернулась ему в тяжелый момент жизни, любой мало-мальски знакомый, наверное, смог бы утешить его, проявив немного участия и такта. Поэтому и прямо сказала, чтобы нашел себе там девушку и не чувствовал себя обязанным ей в чем-то. Она надеялась, что он правильно понял ее и послушался.
Все-таки было маловероятно, чтобы он привязался к ней так же сильно, как она к нему.
Петунья постоянно думала об этом и пришла к неутешительному выводу, что Северус не забыл так быстро Лили, как могло показаться, и принял ее только потому, что она была тонкой ниточкой между ним и сестрой. Да, он не спрашивал ее ни разу, что делает Лили и как у нее дела, но... ведь он был обижен на подругу, вот и делал вид, что не интересуется ее жизнью...
Ну и то, что он бы, возможно, не принял помощи от незнакомого человека, а ее худо-бедно знал все-таки больше шести лет, тоже сыграло свою роль.
Приехав в Лондон и найдя после коротких поисков уютную недорогую квартирку возле колледжа, Петунья постаралась отвлечься от мыслей о Северусе. Все свободное время она посвящала давно задуманной коллекции волшебной женской одежды, проштудировав несколько раз книги, купленные Снейпом и разработав свою концепцию оригинальной линии с элементами магловского дизайна. Получилось весьма необычно, свежо и ярко. Экстравагантно и привлекательно, по крайней мере, для магического общества. Потому что Петунья недоумевала, как, обладая такими возможностями в Трансфигурации и Чарах волшбеники одевались столь убого и тускло. Если ее разработки помогут хотя бы Нарциссе выглядеть необычно — значит, она не зря работала. А уж молодая миссис Малфой вполне сможет стать иконой магического стиля!
Некоторое время Петунья думала, как послать альбом с эскизами белокурой красавице, даже решила уже попросить у Лили ее сову. Для этого нужно было написать маме, чтобы она написала Лили в ответном письме, когда та соизволит прислать матери весточку... Уф, длинная цепочка!
Но выход нашелся гораздо более простой и быстрый.
В первых числах сентября, когда во всех учебных заведениях начался новый учебный же год, в ее маленькой вычищенной квартирке с негромким деликатным хлопком появилась Трикки. Петунья была так рада видеть маленькую степенную домовушку, что буквально чуть не затискала тощее тельце в объятиях.
После того, как она усадила довольную столь радушным приемом эльфийку на несколько подушек, составленных стопкой, чтобы та не упиралась подбородком в край стола и налила ей горячего чаю, поставив в качестве угощения только что испеченный малиновый пирог, та важно и торжественно достала небольшую записку от Снейпа. Оказывается, Трикки уже побывала в Штатах, освоив непростой маршрут, все осмотрела и, убедившись в том, что мистер Снейп благополучно устроился на новом месте, вернулась с новостями в Англию. Вот теперь будет носить письма туда и обратно, а еще может захватить небольшую посылочку от мисс Петуньи для Северуса.
Кроме того, молодой мисс достаточно только позвать Трикки и та тут же явится на зов — так велел хозяин Люциус, а его попросил об этом мистер Снейп. Потому что очень беспокоится за молодую мисс, и хочет, чтобы та была под зашитой, раз уж он не может временно ее оберегать! Мастер Люциус уже велел Трикки сделать магическую привязку к молодой мисс, а это дорогого стоит, чтобы хозяин разрешил своему личному домовику такое проделать с чужим человеком!
Услышав столь неожиданное щедрое заявление, Петунья чуть не прослезилась, а израненное девичье сердце наполнилось неуемной радостью и счастьем. Северус помнит о ней и беспокоится! Даже просил блистательного Малфоя помочь какой-то совершенно никчемной малознакомой магле...
Зря она думала, что как только он уедет — так закрутится в своих делах и забудет о ней со временем. Столько ночей эти дурацкие мысли не выходили из головы и терзали душу. Оказалось, что Снейп очень верный товарищ. Наверняка, он таким же был и для Лили, вот только той это вовсе не было нужно — она настолько привыкла к его смиренному поклонению, что оно, в конце концов, стало ее тяготить... А ведь Сев постоянно находился с ней рядом, оберегал, всегда старался выполнить любую просьбу сестренки, любой ее каприз. Неужели все эти знаки внимания, обожания и любви могут надоесть? Вероятно, да, если ты не любишь постоянства. А Лили не была особо постоянной в своих привычках и пристрастиях. Как верно говорила тетя Стейси — сегодня одно на уме, завтра — совсем другое...
Признаться честно, Петунья жутко злилась, созерцая его влюбленный вид, с каким он глазел на Лили. Снейп ее дико раздражал своим постоянным присутствием, он торчал у них под окнами днями напролет! И как можно было позволять соплячке Лили третировать себя всякой ерундой! Он мужчина или нет, терпеть все ее капризы? Cнейп же только улыбался как дурачок и опять смотрел на сестренку как на сияющее в небе солнце.
А потом она вдруг поняла, что завидовала сестре. Нет, не как к волшебнице. К магическим способностям Лили она уже не стремилась, разом как-то перегорела после того злополучного письма и злых насмешек глупой жестокой детворы. Она завидовала их дружбе, то есть, дружбе со Снейпом. Поняла, что на самом деле ее возмущало, как можно было столь небрежно относиться к такому поклонению со стороны Сева. Пет глубоко внутри хотела, чтобы такие же взгляды предназначались ей, чтобы Снейп сидел возле нее и стерег каждое движение, каждый взгляд. Ну, то есть, даже не сам он, а кто-то подобный ему, который бы восхищался ею только потому, что это она, Петунья. Не из-за красоты или каких-то других талантов, просто как девушкой, как человеком.
Когда она первый раз пришла к нему в дом и увидела, как он живет, ей было жаль его до слез. И Пет не могла понять такого жестокосердия со стороны Лили. Ее поразило до глубины души, что сестра запросто уравняла какое-то оскорбительное слово, брошенное в запале и настоящее горе, случившееся с другом, взвешивая их на своих личных весах оскорбленной гордости и самолюбия... понять этого она была не в силах.
Северус не был нужен Лили, ни в каком виде. Она ясно дала это понять и ему самому и Петунье, только поэтому Петунья решилась взять то, что сестра с легкостью выбросила вон. Даже было немного странно, ведь свои старые игрушки, альбомы-раскраски, книги и кукол Лили никогда не выбрасывала в помойку, а хранила все в особых, подписанных коробках на чердаке, говорила, что в старости она будет все это перебирать и вспоминать прожитые годы, ностальгировать и показывать своим внукам, а тут — взяла и выкинула, вычеркнула вон из жизни и сердца живого человека, многолетние отношения с ним, наполненные заботой, восхищением, весельем, преданностью...
Будь у нее хотя бы какое-то подозрение, что эти двое сойдутся снова, забыв о разногласиях, она бы и близко не подошла к дому Северуса, только почтила бы память Эйлин на кладбище. Но после того неприятного разговора с Лили за завтраком... все стало ясно. Не по словам сестры, а по ее виду, по равнодушным пустым глазам, по ровно бьющемуся сердцу, которое нынешнее состояние друга абсолютно не беспокоило, по ее раздражению, когда Петунья пыталась воззвать к совести рыжей красотки.
Признаться, еще с неделю она надеялась, что Лили все же одумается, не выдержит и бросится к другу, утешит его, помирится и все станет как раньше, но тщетно. Младшая Эванс твердо все решила для себя — дальнейшая ее жизнь будет проходить без участия в ней назойливого Сопливуса.
Снейп тоже оказался тем еще подарочком — упертым и грубым.
Но Петунья решила не сдаваться. Она прекрасно знала, что многие подростки прячут за хамством и неприязнью боязнь показать свою слабость и беспомощность. Просто не надо обращать внимания на их выпады и колкости, а лучше всего делать вид, что тебя это нисколько не задевает.
Так на самом деле все и вышло. Он постепенно оттаял и начал принимать ее визиты благосклонно, видимо, одиночество ему было в тягость, как бы он ни утверждал обратного. А она и сама не заметила, как с нетерпением стала ждать каждого нового дня, чтобы помчаться туда, в Паучий тупик, с сумкой, набитой разнообразной едой... и все ради того, чтобы полюбоваться на здоровый аппетит молодого растущего организма, на его сперва робкую и тщательно скрываемую радость, а потом и бурный восторг при ее появлении. Для себя-то никакой выгоды она не собиралась извлекать, что со Снейпа можно было взять, кроме его, пусть скупых, но все же человеческих благодарных эмоций.
Но оказалось — было что. Понимание, возникшее пусть и не сразу, тепло, возможность поговорить обо всем и ни о чем. Удовольствие от смакования приготовленной ею еды. Подаренные великолепные духи, существующие в единственном экземпляре. Знакомство с самой лучшей домовихой на свете — Трикки. Возможность скинуть с себя старую неприглядную серую кожу и стать прекрасной принцессой. Триумфальный поход в магический мир, в котором она всегда была лишь обычной презираемой волшебниками маглой. Наконец робкое-робкое осознание того, что для Снейпа она, кажется, и правда нечто большее, чем просто соседка и сестра бывшей подруги. Уверенность в себе, в своей привлекательности, таланте и уме.
Вот что она смогла получить от него. Это было намного больше того, что давала ему сама Петунья.
Только находясь рядом с ним Петунья смогла пересилить себя, вырваться, наконец, из замкнутого самой собой круга ответственности за семью и твердо решиться на перемены.
Часто она думала, как дальше сложится ее жизнь. После окончания колледжа. Не пойти ли по легкому пути и принять предложение Вернона с техфакультета, обзавестись, наконец, своим домом, чтобы наводить порядок уже в нем, оставив окончательно родительское гнездо? Мама, когда узнала о его ухаживаниях, восторженно порадовалась тому, что и для старшенькой наконец-то нашлась подходящая партия. Дурсль ведь вполне респектабельный молодой человек, перспективный, зажиточный, родители у него приличные и обеспеченные. Скоро откроет свое собственное дело, купит хорошенький коттедж в городке-спутнике возле столицы, машину, Петунья будет устраивать пятничные чаепития с городской элитой, родится ребенок, в общем, благополучная респектабельная семья. Все как у всех.
Когда же Петунья резонно заявляла, что желает учиться дальше и попытаться сделать карьеру, мать лишь махала руками. Она же пожертвовала своей дальнейшей учебой и карьерой ради семьи, так почему б и Петунье не поступить так же? Что вообще может быть дороже ребенка, семейного благополучия и уюта в доме?
Радовало только, что тетя и бабушка неизменно поддерживали планы Петуньи.
— Пети, может, все-таки ты зря отказала Вернону? — снова завела привычную шарманку мать за ужином. — Такой положительный молодой человек, а как любит тебя. И ты была бы у меня под боком, рядышком.
Петунья поморщилась. Он-то, может и любит, а вот она? И жить опять рядом с мамой... брррр! Нет, тогда ей точно не вырваться уже никуда из Англии.
— Маргарет, оставь девочку в покое, — вмешалась бабушка. — Будет тебе скоро зять, только не Петуньин муж, а твоей любимицы младшенькой, вот с ним и будешь носиться и нахваливать.
— Да с чего ты взяла такое? — удивилась миссис Эванс.
Бабуля хмыкнула.
— Да с того, что наша капризная Лилька осталась в школе не просто так. Раньше ведь приезжала домой как штык. Определенно, присматривается к однокурсникам. Да и немудрено, самый возраст женихаться. Могу поспорить, Лили выскочит замуж сразу после окончания школы. Сколько ей тогда будет? Восемнадцать? Ну вот, как раз совершеннолетняя.
— Ну-ну, глупости какие, — жеманно хихикнула Маргарет. — Даже если и так, она мне ничего по этому поводу не писала! А совершеннолетие у них наступает даже раньше — в семнадцать.
Бабушка с тетей переглянулись и дружно возвели глаза к потолку: мать сестер так и пребывала в уверенности, что очень близка со своими милыми девочками. Однако, надо было быть слепой как крот, чтобы не видеть, что Петунья давно уже не делится с матерью девичьими секретами, рассказывая лишь общеизвестные и неважные на ее взгляд факты, оставляя сердечные дела лишь для действительно близких людей. Ну а Лили... та еще девочкой была сильно себе на уме и могла запросто обвести мать и отца вокруг пальца. Вот и сейчас она, как обычно, поставит мать перед свершившимся фактом, никоим образом не спрашивая ее мнения или совета — уж больно самостоятельная и себялюбивая.
— А тебе, Пет, она не говорила, кто у нее на примете? — немного заискивающе спросила мать у старшей дочери.
— Мама, я же говорила, что Лили мне вообще не пишет, — вздохнула Петунья. На самом деле, иной раз Петунье казалось, что сестренка очень хочет написать ей торжествующее обличающее письмо с новостями о том, какой ужасной сволочью оказался прикармливаемый ею летом Снейп, но почему-то она так и не дождалась от нее ни единой весточки. Может, удалось бы услышать ее мнение про бывшего друга на каникулах, но и тут вышел полнейший облом — в последний момент Лилька передумала проводить целых две скучных муторных недели в обществе старухи бабки, матери, въедливой ехидной тетки и упертой как ослица сестры.
Видимо в Хогвартсе в этом году и впрямь предполагалась шикарнейшая праздничная программа...