Глава 10
В гостях у профессора Снейпа
читать дальшеПрофессор Снейп ненавидел праздники.
С самого раннего детства. Потому что заканчивались они одинаково – отец напивался и закатывал скандал матери. Сам Северус обычно сразу уходил в свою комнатушку и затыкал уши ватой, но все равно ругань и крики доносились через тонкую дверь. В будние дни было потише и спокойнее, так как отец уходил на работу, и они с матерью оставались одни.
Правда, мама тоже не была особенно ласковой с ним. Видимо, она ожидала какого-то другого ребенка вместо него – обаятельного симпатичного милашку, с румяным ангельским личиком и послушным характером, а вовсе не худого, черного, хмурого, большеносого мальчишку, который глядел волком из-за длинных cпутанных волос и огрызался уже с малых лет. Ну, впрочем, Эйлин, самой обладавшей невыдающейся внешностью, было легче свалить вину на ребенка и на мужа, в которого сын уродился.
Она даже не пыталась приспособиться к миру маглов. Все думала, что домашнюю работу станут делать домовики, как дома у родителей, потому не знала толком бытовой магии, а уж руками что-то приготовить и вовсе не получалось. Муж был постоянно недоволен, что неизбежно вызывало новый виток ссор и ругани. Женушка помимо строптивости, была еще и очень упертой, правда не в плане обязательного достижения успешного результата, а наоборот, если что-то не получалось, переделывать она не собиралась, поэтому питались они едой из местной забегаловки, и деньги на хозяйство быстро кончались.
И ребенка она желала наряжать по волшебной моде, как аристократа, сколько бы Тобиас ни орал на нее, чтобы не одевала сына как девчонку. Итогом громогласных разборок становились рубашки неопределенного вида, смахивающие на женские блузки и короткие штаны до колен, которые Северус отказывался носить зимой. Все жалобы на то, что дети смеются над ним, матерью игнорировались. Она считала, что не будет идти на поводу у соседок и прочих доброхотов, пенявших ей на неухоженного мальца.
Маленький Северус, правда, нашел выход – надевал поверх этого дурацкого шмотья отцовскую куртку, та была длинной и прикрывала позорище с кружевами. Летом в ней было немного жарковато… но он терпел.
В итоге, он и после школы предпочитал носить длинные, закрытые, глухие мантии.
Желательно черные. Ну и получил соответствующий имидж.
Так что на Рождество у Снейпа была острая идиосинкразия.
Хотя сейчас это во многом зависело от того, где и с кем торжество проводилось…
Слава Моргане, в последние годы он проводил праздничные зимние вечера у Малфоев. Начиная с двадцать первого декабря, чистокровные семьи праздновали Йоль – истинно кельтский праздник. Впрочем, все магические нации и страны отмечали Поворот колеса – день зимнего солнцестояния.
По поверью, человек в эту ночь не должен был оставаться один, и Люциус неизменно приглашал Снейпа к себе, тем более, что в такие дни магический Наставник должен был быть рядом с воспитанником. Драко в этом году захотел остаться в школе с друзьями до Рождества – поглазеть на наряженные магловские рождественские ели. Само собой, на празднование мероприятия, во многом слизанного с Йоля, слизеринцы не остались, и вечером были благополучно доставлены по домам через каминную сеть, и попали как раз в самый разгар праздничных торжеств.
Вечера в Малфой-мэноре проходили прекрасно. Всего было вдоволь – изысканной еды, дорогих напитков, веселых разговоров, почти семейной теплой атмосферы – так что Северус отдыхал там душой, возвращаясь, правда, на ночь в Хогвартс. Ну, хоть так, по крайней мере, он был избавлен от навязчивого внимания Дамблдора и его душеспасительных бесед, а также от неуемного веселья.
Вернувшись сегодня, профессор мимоходом заглянул в Большой Зал.
В принципе, все было как обычно – Хагрид с Минервой наверняка уже облобызались, подвыпив шампанского и темного эля, Дамблдор, как великовозрастный ребенок, самозабвенно взрывал хлопушки. Ого, Сибилла-чокнутая-стрекоза выползла из своей башни, бренча многочисленной бижутерией и размахивая воняющими Нафталинным зельем шерстяными и шелковыми шалями – это событие года!
Взгляд зацепился за мелкого Поттера и – внимание! – за Филча, сидевшего рядом с мальчиком. Еще одна сенсация, однако, подумалось Снейпу. С какого перепугу завхоза пригласили за общий стол? Определенно, в Запретном лесу сдохло что-то, может и не сильно большое, но точно экзотическое и жутко ядовитое, вроде акромантула. Сам Снейп во время праздников обычно пропускал с Филчем в его каморке рюмку-другую Огденского, терпеливо выслушивая жалобы завхоза на отвратительно воспитанных студентов.
Профессор усмехнулся – надо будет выяснить, в чем причина такой гуманности по отношению к старому сквибу в этом году – неужели все связано опять же с Поттером? Впрочем, он бы этому не удивился…
Проигнорировав громогласные призывы старого маразматика присоединиться к ним, Снейп, заметив краем глаза дернувшегося в его сторону Поттера, решительно направился к себе в подземелья.
В его комнатах было тихо, прохладно и пахло яблоками и хвоей.
Профессор щелкнул пальцами – в камине загорелся огонь, свечи мягко осветили комнату. Он извлек из кармана мантии уменьшенные свертки, кои настырный Драко без зазрения совести всучил ему их для передачи Поттеру, и бросил их на журнальный столик возле кресла.
Под небольшой елкой, которые домовики ставили в комнатах преподавателей по распоряжению директора – чтобы было куда подарки складывать – лежало несколько свертков в аляповатой упаковке.
Северус устало вздохнул. Опять ежегодная ерунда, шуточки со стороны Альбуса, якобы для поднятия настроения и создания праздничной атмосферы. И ведь никуда не денешься, ему тоже приходилось отвечать, дабы не показаться неблагодарной сволочью, каковой его, без сомнения, считали почти все в Хогвартсе.
Но в последнее время он стал поступать проще – преподносил всем коллегам стандартные наборы шоколада – темного горького с миндалем, в котором, была у него слабая надежда, могла содержаться натуральная синильная кислота – да, вот такой профессор был коварный – из «Сладкого королевства» в Хогсмиде. А уж что они с подарками делали – его не волновало.
Сам он ответными презентами почти не пользовался, разве что магическими ежедневниками от Флитвика и редкими травами от Помоны. Да и как, скажите на милость, можно носить разноцветные, кислотно-яркие, голосящие носки, подаренные коварно-простодушным Дамблдором, распевающие немного похабные песенки, или пользоваться косметическим набором для волос от МакГонагалл, подаренным с ехидными поздравлениями. Правда, он и сам зачастую присовокуплял к шоколаду Минервы еще и флакон с прекрасно сваренным Антиблошиным… но потом ему все это откровенно надоело, и он сдался. Да и воевать со своей бывшей преподавательницей, настроенной весьма предвзято, было утомительно. Дамам ведь полагается уступать? Вот и пусть Минерва думает, что уела его.
Так-так… подарков должно быть четыре… а их почему-то пять. От кого же лишний?
Промелькнула смутная догадка.
Больше никто не мог отблагодарить его таким вот образом…
Поттер.
Снейп призвал сверток, скромненько упакованный в дорогую глянцевую бумагу слизеринских цветов и с любопытством развернул. Содержимое очень приятно удивило мужчину.
А Поттер молодец, дарить такие роскошные подарки! Великолепный коньяк, стоящий почти его месячную зарплату… такой только Люциус и мог себе позволить, но приятель был известным снобом и выпендрежником. Ну что ж, теперь и Снейп сможет ответить другу подобной любезностью, за весь выпитый в мэноре дорогой напиток.
Он повертел в руках вычурную, богато украшенную бутылку и поставил ее в небольшой бар. Интересно, кто-то подсказал мальчишке или тот догадался сам?
Северус не приготовил для Поттера какого-то подарка. Считал эту сентиментальщину на праздники пустой тратой денег и времени. Рамку-то он купил в порыве… ну, в общем, пожалел ребенка, не видевшего и не имевшего даже обычной фотографии матери. К тому же, Поттер-барсук ему внезапно понравился своей настойчивостью и недетской рассудительностью, а также трезвым взглядом на вещи. Да и Флитвик со Стебль ему все уши прожужжали Поттеровскими успехами и достижениями, а также его моральными и душевными качествами, так что Снейп сам немного заразился их энтузиазмом.
С того осеннего дня, который они провели вместе на кладбище Годриковой лощины, Северус больше не оставался наедине с мальчиком. Тот тоже вроде бы хорошо понимал, что афишировать их отношения не стоит, потому делал вид, что к Снейпу ничего такого не испытывает. Гарри пока удавалось ускользать от директорской легиллименции, но так как Дамблдор был весьма уперт в некоторых вопросах, следовало все же предпринять некоторые меры. Северус решил, что каникулы как раз подходящее время для некоторых усовершенствований.
А пока нужно было поблагодарить мальчика за подарок, и передать ему презенты от Драко.
Юный Малфой в этот раз удивил всех.
Во-первых, он с гордостью рассказывал о разговоре с Поттером, выставляя их диалог чуть ли не компаньонским соглашением о будущем сотрудничестве, а во-вторых, выразил желание заняться драконьей фермой. Люциус очень удивился, так как со времени смерти отца именно от этих буйных созданий, драконий бизнес Малфоев сошел на нет, и сам он собирался продавать питомник, точнее, пустующее здание.
Но если единственный наследник желает продолжить дело деда… что ж, почему бы и нет? Драко поддержали и его друзья-слизеринцы. Почему-то разведение драконов им не казалось обычным плебейским занятием, возможно, из-за постоянной опасности в работе с этими свирепыми рептилиями. Ну и соответственно, нужно было быть магом высокой квалификации, чтобы уметь управляться с громадными огнедышащими тушами.
Люциус пообещал, что к тому времени, как Драко закончит школу и если не передумает – он восстановит ферму Абраксаса Малфоя, и усовершенствует ее, а Северус сварит Дезинфектор всех возможных болезней, в том числе и драконьей оспы, чтобы не было больше несчастных случаев. Ферма до сих пор была зарегистрирована в Министерстве Магии как Закрытое Волшебное Сообщество с ограниченной ответственностью, временно законсервированное.
А когда сын уверенно высказался о сотрудничестве с Гарри Поттером, собиравшимся стать клубничным фермером, домочадцы и вовсе переглянулись, недоуменно подняв брови. Впрочем, в мэноре все были подробно осведомлены о переходе Национального Героя на фермерский факультет, и, в общем-то, это даже вызвало определенный положительный отклик в том плане, что иметь дело с Героем-хаффлпафцем слизеринцам будет гораздо легче и чего уж скрывать – приятнее, нежели с закоренелым гриффиндорцем.
Поэтому, когда Драко влез к нему с просьбой передать небольшие сувениры Поттеру, к нему присоединились и Люциус с Нарциссой, сразу почуявшие, чем полезным знакомство их сына с Гарри может им откликнуться.
Нарцисса вручила от себя огромную коробку нежнейших бисквитных пирожных с настоящим птичьим молоком из элитной кондитерской в Косом переулке, а Люциус – роскошный письменный прибор из малахита, разновидностей которых ему надарили несметное количество партнеры по бизнесу и знакомые из Министерства Магии.
Снейп увеличил Малфоевские подарки и решил, что придется звать Поттера к себе, не потащится же он с этими свертками, как домовый эльф, в гостиную к барсукам.
* * *
Гарри, который не чаял, под каким предлогом подкатиться к профессору за консультацией, и желавший узреть реакцию на свой рождественский подарок, радостно подпрыгнул на стуле и запихнул последний кусочек торта в рот, одновременно горячо благодаря эльфов за вкуснющее угощение. Те умиленно закивали головами, нежно поглаживая праздничные новенькие разноцветные одежки, и проводили Гарри до дверей его гостиной.
Попросив дверного гнома не закрывать проем, он шустро нырнул в свой шкафчик, достал сверток с загадочной мантией и письмом анонима, и тут же выскочил обратно в коридор.
А вот и дверь в комнаты профессора.
Гарри отдышался от быстрого бега и негромко постучал.
Массивная дверь, выкрашенная в черный цвет и покрытая лаком, медленно отворилась и Гарри, затаив дыхание, ступил во владения Слизеринского ужаса.
Студенты болтали всяко-разное, что у Снейпа в комнатах каменные своды, с потолка капает вода, разноцветная плесень по стенам, везде болтаются цепи и веревки, и даже есть пыточный стол с кучей инструментов.
Особо одаренные пугали шикарным гробом, в котором профессор проводит свое свободное время. Ну, это были, в основном, маглорожденные, насмотревшиеся вампирских ужастиков.
На деле оказалось все очень банально и просто. Гарри даже разочаровался.
В первый раз, когда он приходил к Снейпу, внутрь его не пустили, поэтому сейчас мальчик с огромным любопытством вертел головой по сторонам.
Комната была обыкновенной – потолок покрашен белой краской, цепей и в помине нет, мебель самая что ни на есть классическая, на полу серый пушистый ковер, весело горит камин и летают свечи, как в Большом Зале.
В углу стоит небольшая елка, почему-то украшенная ярко-красными и золотыми шарами. Удивившись украшениям цветов враждебного факультета, простодушный Гарри не постеснялся спросить у сидящего в кресле у огня профессора о причинах столь противоречивого елочного убранства, на что Снейп, поморщившись, ответил, что это все проделки Дамблдора, который таким образом борется за единство и дружбу факультетов, а на деле только капает на нервы, потому что шары зачарованы так, что цвет не меняют, и снять их нельзя, только уничтожить вместе с елкой.
И профессор тут же наложил на несчастную елочку Дезиллюминационное заклинание, чтобы не раздражала.
Гарри развеселился, услышав такое, и тут же задал другой, сильно волнующий его вопрос.
— Профессор, а что это такое было в кухне? Ну… эта лиса, которая принесла сообщение от вас?
— Это Патронус, Поттер, — охотно разъяснил Снейп, уже успевший отпить старого Огденского и отойти от раздражающей атмосферы Большого Зала. – Специфическая форма магии, выполняющая несколько функций. Защищает от дементоров и служит способом мгновенной передачи небольших сообщений. Удобно тем, что не надо посылать сову или какое-либо другое животное…
— А, я понял! Это как сотовый телефон или пейджер! Очень удобно, сэр, – сказал Гарри. – А я могу научиться этому… Патронусу? Ваш очень красивый! Он что-то означает?
— Ну, как вам объяснить, Поттер… Патронусы обычно олицетворяют или самого хозяина, или принимают подсознательную форму близкого ему человека. Это почти всегда животные, видимо, потому, что подразумевается связь с наиболее подходящим фамилиаром волшебника. Помните, черные коты, вороны, совы… непременные атрибуты колдунов и колдуний в магловских сказках.
— Ага, мне понятно! Интересно, какой же у меня будет Патронус, — размечтался Гарри, садясь в кресло напротив профессора, на которое тот махнул ему рукой. – А почему именно лиса?
— Потому что ваша мама всегда напоминала мне лису – рыженькая, хитрая и умная. А еще смелая и решительная, — тяжело проговорил профессор.
— А кто такие тогда дементоры? – не отставал Гарри, почуявший, что можно некоторое время безнаказанно сыпать вопросами, на которые не хотелось искать ответов, упорно роясь в толстенных фолиантах. Когда ему объясняли словами, почему-то лучше запоминалось, нежели чем когда читаешь.
— Это… Темные порождения, — Снейп передернулся. – Отвратительные создания, отбирающие у человека все самое светлое и лучшее… В их присутствии чувствуется очень сильный холод и кажется, что жизнь беспросветна и безнадежна, — он замолчал, глядя на огонь, пляшущий в камине. – Обычно они похожи на сгустки тьмы, одеты в бесформенные черные балахоны, почти как я, у них нет рта, а только воронка, и дышат со свистом, как будто у них заложен нос… — профессор задумчиво поболтал остатками спиртного в бокале. Но решил больше не пить, чтобы не пугать ребенка.
— О-о-о-о… — протянул Гарри, зябко передернув плечами. У него всегда было слишком живое воображение, и он быстро представил черных привидений, размахивающих широкими полами потрепанной одежды и страдающих жутким насморком. – А Люмосом их отогнать никак не получится? Обычно такие твари боятся огня или света, — со знанием дела заявил он.
— Нет, Поттер, их можно нейтрализовать только светлыми вспоминаниями. Для этого существует специальное заклинание, но вам еще рано его знать. Хотя… годика через два, при усиленной тренировке, можно добиться неплохого результата. Вообще, это нужно изучать в школе, и как можно раньше, но наше Министерство пренебрегает столь полезными знаниями, в итоге дети оказываются беззащитными перед этими чудовищами. Доказывать что-либо бесполезно.
— Ну, оставим это. Как вы проводите каникулы? Как успехи в учебе? – решил отвлечь мальчика от неприятной темы Снейп.
Гарри оживился и принялся вываливать профессору все самое интересное, что с ним происходило в эти месяцы, щедро приправляя рассказ толикой вранья и детского хвастовства. Но Снейп, внимательно наблюдавший за ним, а также с интересом выслушивавший повествования преподавателей об успехах первоклашек, лишь скептически улыбался в ответ на малость преувеличенные подвиги Гарри на научном поприще.
На самом деле, мальчик учился весьма неплохо. Проявлял усидчивость, вдумчивость, старательность. Кроме МакГонагалл его нахваливали все, даже преподаватель УЗМС, профессор Кеттлберн, проводивший несколько раз факультативные занятия для маглорожденных, с целью ознакомить их с самыми распространенными волшебными животными магического мира, с одобрением отметил, что юный Поттер знает, как надо обращаться со зверьем.
А Гарри всего-то сделал вывод, что с животными надо себя вести как с растениями. Они же бессловесные, так что нужно самому немного постараться, чтобы понять, что им нужно – пить, есть или погулять. И не надо никого бояться, даже незнакомой собаки, потому что звери чувствуют, когда их боятся или не любят. И еще надо действовать с лаской. Доброе слово и кошке приятно, а тем более, умным единорогам.
Северус подумал, что мальчишка пошел мозгами в Лили – та училась просто прекрасно. Но, само собой разумеется, Снейпу казалось, что слишком уж многого от него, и вовсе не в плане учебы, ждать не нужно, все же, это сын и Джеймса Поттера. Пожалуй, в квиддиче он был бы хорош, если бы не был незаинтересован. Но для Северуса это было плюсом, так как он никогда не понимал этого травмоопасного спорта. Хотя правила и приемы игры знал достаточно хорошо, потому что желал разбираться во всем, чем занимались его подопечные. Ну и еще потому, что ему нравилось досаждать Минерве, фанатевшей по квиддичу.
Так что Снейп решил не обольщаться слишком рано и хотя и не чувствовал к ребенку былой неприязни, но и впускать его глубоко в личное пространство и в душу не собирался. Потому что мало ли, Поттер подросток, и его характер может в течение нескольких лет сильно измениться, а тогда неизвестно, придутся ли Северусу юношеские закидоны и попытки самоутверждения по вкусу. Время покажет, останется ли Гарри таким же лояльным и терпимым к нему, или же он, наслушавшись разных слухов и сплетен, изменит свое отношение к желчному и нелюдимому профессору зельеварения.
— А еще, сэр, мне прислали какой-то странный подарок, — звонкий голос мальчика отвлек профессора от его размышлений. – И записку… а подписи не было. Поэтому я не стал ничего надевать на себя, хоть это и похоже на мантию волшебников… Знаете, мало ли что, вон я видел в кино, одного царя даже отравили так! Одел он подаренный камзол и брык! Умер в страшных мучениях! – попробовал напугать профессора Гарри. – А нам как раз в начале года почти все профессора на первом занятии читали лекцию о правилах техники безопасности в магмире. То есть, нельзя принимать подарки от незнакомых людей, не следует дотрагиваться до странных и необычных предметов, нельзя есть или пить что-то, купленное на улице или у незнакомых людей, а только в школе или в лицензированных заведениях, — частил Гарри, выучивший правила назубок, — нельзя идти с куда-то с незнакомыми людьми или детьми, нельзя отдавать в чужие руки свою палочку. А, еще категорически запрещено брать и употреблять внутрь зелья от незнакомцев, кроме мадам Помфри и вас, сэр.
— Так, мистер Поттер, а теперь, когда вы все мне пересказали, показывайте ваш подозрительный подарок. Хотя… присланные в школу подношения для учеников и преподавателей тщательно проверяются на входе нашими деканами и директором Дамблдором лично, так что, думаю, ваши подозрения преувеличены.
— Ага, а чего же тогда не подписались? – подозрительно пробурчал Гарри, не особо довольный тем, что его суровая бдительность была так невежливо проигнорирована. – Вот!
И он сунул сверток профессору.
Снейп сначала взвесил подозрительный подарок в руках, отметив, что вещь очень легкая, даже для мантии из шелка. Затем осторожно развернул.
— Хм… это мантия-невидимка, насколько я разбираюсь. А где записка?
Гарри молча протянул послание.
— Мерлин… опять он за свое! – Снейп недовольно перекосился.
— Кто опять за свое? Мерлин? – cлюбопытством спросил Гарри. – Он разве не умер давным-давно?
— Да не он, а директор!
— Так это он мне прислал? А чего же такая секретность вдруг? – недоумевал Гарри.
— Да потому что любит он плести интриги, старый ко… маразматик! – рявкнул Снейп.
Гарри почесал затылок.
Снейп же прочел записку до конца и побледнел.
— Этого не может быть! Зачем, зачем он это сделал? – он судорожно скомкал пергамент в кулаке.
— А что случилось-то? – робко спросил испуганный Гарри.
Профессор тяжело дышал, яростно уставившись в одну точку. Потом, наконец, решился.
— Поттер, вы уже знаете, что ваших родителей убил злой волшебник, и хотел убить также и вас?
— Да, — кивнул Гарри, глядя на профессора огромными глазами.
— Ну, так вот… ваши отец с матерью спрятались в том доме, который мы с вами видели в Годриковой лощине под специальными чарами Ненаходимости, их называют Заклятием Доверия. Или Фиделиусом. Получается, однако, что у вашего отца была эта мантия, которая во всей видимости, нечто особенное, так как обычные мантии-невидимки долго не служат – Дезиллюминационные чары развеиваются достаточно быстро, в течение нескольких месяцев. Эта же мантия выглядит как новая, несмотря на то, что прошло уже десять лет. И этот идиот, ваш отец, отдал ее на хранение Альбусу! Хотя надо было держать ее под рукой постоянно, так был бы хоть один шанс вашей матери выиграть время и скрыться вместе с ребенком! О Моргана, зачем он это сделал… кретин… никогда мне не понять!
Снейп швырнул мантию на столик, и тот моментально пропал из виду, лишь уголок торчал.
— Зато теперь мне понятно, как ваш папаша умудрялся меня подстерегать в самых неожиданных местах со своими дружками и бить в спину! И нарушал правила, прогуливаясь на улице после отбоя! – прошипел он. – И теперь наш многоуважаемый директор предлагает вам, Поттер, заняться тем же самым!
— Я ни на кого нападать незаметно не собираюсь! – сразу категорично открестился Гарри. – Я вообще против того, чтобы кучей наваливаться на одного, как это Дадли делал! И вообще, я ее, эту невидимку, не буду использовать! Зачем это мне? Я же по ночам никуда не хожу, наши старосты сразу засекут, что меня на месте нет, и потом с меня же три шкуры и спустят!
Обозленный Снейп плюхнулся обратно в кресло и принялся успокаивать нервы своим любимым шоколадом с изюмом и воздушными рисовыми хлопьями.
— Будешь шоколадку, Поттер? – пробубнил он, понемногу остывая и приходя в приемлемое настроение – шоколад, как известно, способствует выделению гормонов радости и счастья.
Гарри, объевшийся домовиковского торта, отрицательно покачал головой. Про себя он раздумывал над негодованием профессора и поведением отца с друзьями. Не зря ведь не верил восторженным рассказам Хагрида. Вот и выяснилось, что его папочка был таким же, как Дадли с бандой. Ну и что, что это было в школе, все равно, это очень обидно. Просто Дадли Гарри все с рук спускал, так как они были все же близкими родственниками, да и жили в одном доме, но профессор-то его папу вовсе не обязан прощать, они же чужие люди. Теперь понятно было, с какого перепугу Гарри вначале так настороженно и ехидно встретили – профессор Снейп боялся, что он будет таким же, как Джеймс Поттер. А если еще учитывать, что он в первый день был распределен на Гриффиндор, как его отец… и взять во внимание непрекращающуюся войну между двумя факультетами…
Гарри мысленно перекрестился, как в фильмах про священников. Они всегда это делали, приговаривая: «Слава тебе, господи, что не оставил всех нас своею милостью!». Это же надо, как ему повезло, что Хогвартс перевел его на Хаффлпафф, а то бы не сидел сейчас и не беседовал с единственным взрослым, к которому чувствовал симпатию совсем иного рода, нежели к Стебль или старостам. Деканша была для него как… ну как бабушка, которую он никогда не знал, а Хельга с Мердоком – вроде старших брата с сестрой. А профессор… он хоть и хмурый и ядовитый постоянно, ну, в общем, его мама лучше знала, с кем дружить, а раз она выбрала в приятели профессора, значит, тот не может быть совсем уж плохим или никчемным.
После недолгого молчания, Снейп сказал.
— Знаешь, Поттер, директор не оставляет надежды, что ты все-таки проявишь неугомонный и бунтарский гриффиндорский характер. То есть, станешь активно нарушать школьные правила. Он свято уверен, что яблочко от яблони далеко не падает… Мендель наш гениальный. Так что будь осторожен – впереди может быть что угодно.
Гарри вспотел и занервничал. Почему этот странный старик не может оставить его в покое?
Да и поступки у него чудные. Вот, к примеру, как это можно – подарить ему на праздник вещь, которая и так принадлежит ему, после смерти папы? Почему он не отдал ему ее открыто, сразу, в начале года, например? Потом, нельзя исключать возможности, что ему могли эту мантию вообще никогда не отдать, так как никто не знал, что она находится у директора.
Этими соображениями он возмущенно поделился со Снейпом.
Тот утвердительно покивал на Гаррины аргументы и сказал, что старик никогда не делает ничего просто так, по доброте душевной. Это он на своей шкуре испытал.
— Мантия довольно необычная, мистер Поттер… Могу я попросить, если вы не собираетесь ею пользоваться в ближайшее время, взять ее на время, изучить? Конечно, я не буду держать ее у себя так долго, мне хватит нескольких дней,— усмехнулся Северус. Его терзали смутные сомнения насчет этой вещи. Ткань, покрой и свойства были необычными, и требовали подробного изучения и анализа.
— Конечно, берите! Я вам полностью доверяю, сэр! – важно позволил Гарри. Да и зачем ему эта фигня? Кухня у него рядом, три шага пройди, ночью по замку шариться он не собирался, потому что побаивался, темно и страшно ведь, да еще и столько закоулков – заблудишься, потом в гостиную назад не вернешься. А натыкаться на Филча и его кошку не хотелось. Конечно, завхоз мог его и не оштрафовать после Гарриного приглашения на Праздничный ужин, но пользоваться блатом Гарри не хотел – это было бы не совсем честно. А уж если МакГонагалл поймает после отбоя – ему не поздоровится точно, а он не желал подводить факультет.
— Хотел спросить, мистер Поттер, как вы додумались до такого подарка мне? – вспомнив, заинтересованно спросил Снейп. – Спрашивали у кого-то из взрослых?
— Да нет, я просто знаю, что дамам дарят драгоценности и цветы, еще конфеты, а мужчинам – хорошее дорогое вино или элитный коньяк, — застенчиво улыбнулся Гарри. – А вам понравился мой подарок? Просто я же ведь не знаю ваших вкусов, может, вы вообще пиво любите…
— Нет, вы угадали полностью, но это очень дорого для одиннадцатилетнего ребенка, к тому же я-то не купил вам ничего, — ответил профессор. – Но спасибо большое, Гарри… Я буду тебе должен.
Гарри расцвел. Ну вот, профессор так размяк, что назвал его по имени! Наверное, выпил лишнего, да и расстроился он вон из-за ложного подарка директора-анонима!
— Да о чем вы… не стоит благодарности, — забормотал он смущенно. – Это я вам обязан за колдорамку, я же видел, сколько они стоят. К тому же, важна не форма, а содержание! – пафосно заявил он услышанную где-то фразу, над которой очень долго думал, пока не понял ее смысла. Я бы и сам мог купить ее, а какой толк от нее, пустой, мне был бы?
— Ну что ж, раз так… Тут тебе передали еще подарки из Малфой-мэнора. Я слышал, вы с Драко договорились о долговременном сотрудничестве? — не удержался от иронии профессор.
— Да какое там сотрудничество, — покраснев, махнул рукой Гарри. – Просто поделились немного планами на будущее, время же быстро летит, не успеем оглянуться, как школу закончим. Но я вовсе не против иметь дела с Драко, он, кажется, всерьез говорил про драконов, хотя я не представляю, сколько надо знать и уметь, они ведь такие большие и страшные! Я читал о них несколько монографий с движущимися картинками. Один дракон, черный такой, здоровый, даже меня обжег! – Гарри продемонстрировал профессору маленький шрамик на руке.
— Понимаю тебя, Поттер, — посочувствовал ему Снейп. – К сожалению, в магическом мире много таких книг, которые могут запросто даже лишить конечности, а то и жизни, так что ты еще легко отделался. Впредь будь осторожнее, и всегда ставь перед собой антимагический фильтр, которые в библиотеке стоят на стойке.
— А-а-а-а… я видел, и еще подумал, зачем тут фильтры для компьютеров! – сообразил Гарри. – Обязательно теперь буду их брать, — он потер руку.
Снейп встал и, сняв мантию со столика, отнес ее в лабораторию.
Вернувшись, он протянул Гарри коробку с живыми фигурками, которые подарили Драко. Это были змейки почти в натуральную величину, впрочем, в отличие от летающих дракончиков, даренных на прошлый Йоль, эти существа были относительно безопасны, так как могли лишь кусаться, а не обжигать искрами.
— Драко у нас очень предвзят, как ты понимаешь, поэтому решительно отверг змеек красного, желтого, оранжевого и розового цветов. А так как их никто из его друзей тоже не захотел, он решил, что не пропадать же добру, и подарил тебе, — усмехнулся Северус такой прагматичности своего подопечного, отворачиваясь, чтобы взять очередной подарок.
Сзади на кресле раздавалось шуршание, затем послышалось тихое шипенье и сдавленный хрип.
Северус обернулся и остолбенел.
Гарри, схватившись за горло обеими руками, судорожно кашлял, покраснев и выкатив глаза.
Змейки в коробке активно двигались, подняв разноцветные головки и громко шипя.
«Чем-то подавился!» — мелькнуло в голове.
Профессор тут же бросился к ребенку, по пути смахнув коробку с ползучими гадами под стол.
Гарри жалобно просипел что-то, закрыл глаза и упал на руки Снейпу.