Челнок

[misskiller]

Автор/-ы, переводчик/-и: The Killers
Бета: Эриния
Рейтинг: G
Размер: миди
Пейринг: СС, РЛ, Мародеры
Жанр: AU
Отказ: Отказываемся.
Аннотация: Если бы Люпин, как староста, вмешался на пятом курсе в инцидент у озера, изменилось бы что-нибудь?
Попытка показать метания Люпина, исходя из его канонного характера и поступков.
Комментарии: Навеяно многочисленными мирными и не очень дискуссиями о гриффиндорской дружбе и роли Люпина и Петтигрю в четверке Мародеров.
Сугубо авторский взгляд, чистое ИМХО, поэтому претензии "Люпин не такой и все было не так" - не принимаются.

Авторство Киллера 001
Каталог: нет
Предупреждения: OOC, AU
Статус: Закончен



Глава 1.

«…опять вспыхнул яркий свет, и Снейп снова повис в воздухе вниз головой.
- Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?»

Снейп судорожно ухватился за ветхую ткань руками, ожидая самого страшного, как вдруг чей-то дрожащий голос произнес:
- Двадцать баллов с Гриффиндора!
Мародеры и многочисленные зрители, предвкушавшие нехилое развлечение, застыли, как будто не веря своим ушам. Джеймс так и стоял, с поднятой палочкой, на полуслове оборвав начатое заклинание. Где-то в холле замка из песочных часов Гриффиндора с радостным стуком двадцать рубинов влетели обратно в верхнюю половину…
Староста факультета Гриффиндор, Ремус Люпин с побелевшим от напряжения лицом, медленно поднимался с земли, держа в руках раскрытую книгу.
- Что? Рем, это ты сказал? – весело произнес Блэк, не до конца поняв, что, собственно, случилось. Петтигрю, тоже застывший, только от ужаса, прижал пухлые ручки к щекам, уподобившись жалостливой хаффлпафке Миранде Уотсон.
- Я не расслышал, ты только что снял с нас двадцать баллов… ты что, заступаешься за это ничтожество? – Поттер, забыв о враге и своем намерении разоблачить его, повернулся к другу.
- Так нельзя… - тихо произнес Люпин, опуская голову. У него задрожали руки.
- Чего нельзя? Нельзя поставить Нюниуса на место? Ты что, не слышал, как он обозвал Эванс? – злобно спросил Поттер, размахивая палочкой.
- Они сами разберутся, в конце концов, дружат уже не первый год… - слабым голосом произнес староста гриффиндорцев.
- А может, я хочу наказать его вместо Лили? – не унимался полыхавший злобой Поттер.
- Ты… ты не имеешь права делать с ним такое на глазах у половины школы… - неуверенно произнес Люпин. – Это… это нарушение школьных правил... Наказать ученика могут только преподаватели и директор. Даже старосты могут всего лишь снять баллы с факультета и то не более 20 баллов зараз. Джеймс, Сириус, неужели вы не понимаете, мы же гриффиндорцы!
- А мы как раз по гриффиндорски и поступаем! Наказываем всяких слизеринских мерзавцев, которые оскорбляют маглорожденных! Ты хочешь сказать, что мы неправы? – недобро прищурился Джеймс, поигрывая палочкой и совершенно позабыв о висящем вниз головой Снейпе.

Люпин сглотнул и опустил голову. Он знал, что бесполезно что-то доказывать своим друзьям, потому что ему за все пять лет учебы ни разу не удалось переубедить их в неверности и опрометчивости их шалостей и шуточек. Они с легкостью уверяли его в том, что ничего страшного и непоправимого не случится, и ему ничего не оставалось, как следовать за ними, потому что он чувствовал, что пойти поперек и сказать хоть раз «нет» будет означать охлаждение отношений между ними. Когда обнаружилось, что он оборотень, то ему стало легче на душе, потому что приятели не только не оттолкнули его презрением и страхом, но, наоборот, поддержали его выкриками «Круто!», «Супер!» и «Вау! Наш личный оборотень! Ни у кого такого дружка нет!».
Он старательно отталкивал от себя мысль о том, что их привлекала, по большей части его вторая сущность и то, что они ни разу не сталкивались с оборотнями, а значит – их будоражило непознанное, желание запросто общаться с Темной тварью… ведь Ремус чувствовал их нетерпение, лихорадочное состояние предвкушения, желание увидеть то, что они в обычной жизни увидеть не смогли бы, разве что в лесной чаще или в пустынном месте один на один с жутким монстром… и стопроцентной вероятностью быть разорванными в клочья или укушенными. Конечно, их идея стать анимагами, чтобы проводить с ним его «трудные» ночи была прекрасной сама по себе, тем более, что освоить анимагию самим, без помощи и уроков преподавателя было невероятно трудно и существовала огромная возможность, что у кого-то из них не будет врожденных анимагических способностей, но им, как всегда, повезло – анимагами оказались все трое, даже Петтигрю.

Вначале друзья просто коротали все вместе проблемные лунные ночи в Визжащей Хижине, но потом им стало скучно и тесно в разгромленном, захламленном помещении и они выбрались на волю. Разумеется, всегда существовала вероятность несчастного случая, того, что им попадется одинокий путник или прогуливающиеся при полной луне влюбленные. Люпин это осознавал очень четко, будучи в своей человеческой ипостаси, но опять же, панический страх потерять друзей и поддержку на факультете затыкал ему рот. Он не мог допустить, чтобы его жуткий секрет стал известен всей школе, Ремус как никто страстно желал получить образование и хотел, чтобы кто-то смотрел на него не как на Темную тварь, а как на друга, приятеля и просто человека. А то, что его друзья-гриффиндорцы могут быть очень мстительными, он знал не понаслышке.

Однажды избрав себе во враги слизеринца Снейпа, они не желали успокаиваться и раз за разом встревали в стычки с ним, причем то, что нападение носило групповой характер с их стороны, доблестных гриффиндорцев вовсе не смущало. Они даже мысли не допускали, что тот имеет право давать сдачи в ответ на нападение и расценивали его сопротивление как наглый вызов и повод для новой драки. Преимущество, конечно же, во всем было на стороне Мародеров – и в численности атакующих, и в обладании такой незаменимой в выслеживании жертвы вещи как мантия-невидимка Джеймса, а впоследствии, на пятом курсе они вчетвером сделали Карту Мародеров – уж с ней подкараулить Снейпа в замке было и вовсе плевым делом. Ремус в глубине души считал такие методы не совсем честными, но заикнулся об этом всего лишь раз. После того, как Блэк подозрительно скривившись, уставился на него в ответ на замечание, что это нечестно – нападать из-под мантии и чуть ли не из-за спины – Ремус зарекся вообще упоминать о Снейпе, которого травили регулярно, когда бывало особенно скучно.
К тому же, став постарше, Джеймс бесился оттого, что первая красавица и лучшая ученица на Гриффиндоре Лили Эванс периодически общалась со скользким слизеринцем. Ярость его выплескивалась опять же на несчастного Снейпа, которому теперь доставалось вдвойне – за то, что отравляет белый свет самим фактом своего существования и вдобавок, что отвлекает внимание красотки Лили от лучшего квиддичного охотника и лучшего ученика Джеймса Поттера.

В начале пятого курса Ремус, будучи на каникулах, получил письмо со значком старосты. Это его вовсе не порадовало, потому что он чувствовал, что приятели теперь вообще распояшутся, коль скоро даже школьный закон на их стороне, или, если выражаться точнее, в их доблестных рядах. Так и случилось. Блэк и Поттер ликовали по поводу его назначения, это давало им еще большую свободу в действиях, ведь спина у них была надежно прикрыта еще и старостой-носителем факультетского псевдозакона.
Когда Люпин, после экзамена, увидел бредущего Снейпа, уткнувшегося носом в книжку и не видящего, куда и к кому навстречу он идет, в глубине души у него опять встрепенулся страх. Он постоянно боялся, что не выдержит, встанет и прекратит безобразия, которые творили его однокурсники. В нем как будто сидело несколько людей и один волк: животное требовало свободы и простора и не терпело, чтобы им командовали и направляли, первый Ремус Люпин постоянно возмущался проделками товарищей, подчас весьма жестокими и безрассудными и требовал поставить хулиганов на место, второй же Люпин панически боялся позволить первому промолвить хотя бы слово поперек дружков, памятуя о случавшемся раньше. Таким образом, в нем хаотически уживались три сущности, но последняя была сильнее и держала в железном кулаке и волка и так называемую Ремусолюпиновскую зачаточную совесть…
Но в это день волк, чуявший приближающее полнолуние и Люпин-совесть объединились, и контроль над ними был утрачен в тот момент, когда со Снейпа хотели снять нижнее белье. Как бы Мародеры раньше ни издевались на слизеринцем, это всегда происходило более-менее прилично, то есть, Снейп успевал ответить им каким-нибудь неприятным заклятьем, после чего исход борьбы менялся обычно в пользу Мародеров. Как правило, после завершения драки почти все участники отправлялись в Больничное крыло или же на отработку к Филчу. В этот день все было по-другому. Вмешалась Лили. И тут уже дело было не просто в банальной стычке, а в унижении врага, точнее соперника, тем более, что на зрелище собралось поглазеть чуть ли не полшколы, среди которых было немало и первокурсников. Увидеть студента обнаженным… Это было одинаково плохо и для самого Северуса, которого Люпин где-то даже уважал за познания в Зельях и в Защите от Темных Искусств и для малышни, которая могла увидеть совершенно нелицеприятное действо, и для самих зарвавшихся Мародеров. Тем более, что спросили бы заодно и с гриффиндорских старост, которые допустили безобразие и не пресекли! Потому что если поблизости нет преподавателя, ответственность за порядок и безопасность студентов автоматически ложится на плечи облеченных властью старшекурсников. Приходилось выбирать между двух зол.
К тому же, Люпин, постоянно пребывая в страхе разоблачения, частенько с ужасом представлял себя на месте пострадавших от шалостей Мародеров студентов. Что, если бы он не был другом гриффиндорцев и это ему раздули бы голову вдвое? Что, если бы это ему наколдовали огромные прыщи, истекающие желто-зеленым гноем, а не третьекурснику с Хаффлпаффа, который лечился неделю? Что, если бы это он сейчас висел вниз головой, безоружный и беспомощный, и с него Джеймс Поттер собирался снять трусы? Смог бы он выдержать такой позор? Думать об этом было невыносимо, его бросило в холодный пот и в этот момент объединившиеся волк и совесть опрокинули оборону Люпина-приспособленца и умалчивателя и вырвались на свободу словами, которые разрушили мир несчастного старосты, мечущегося между долгом ответственного лица, мародерской дружбой и состраданием к самому себе…

* * * * *
- Не думали, что ты станешь заступаться за эту сальную слизеринскую змею! – в ушах у Люпина звенели и непрерывно прокручивались слова Блэка, брошенные небрежным презрительным тоном.
- Пойдем, Сири, тут нам делать нечего. Наш дражайший староста везде навел порядок и восстановил справедливость. Наказал, так сказать, невиновных! Питер, за мной! – повелительно скомандовал Поттер, развернувшись и вразвалочку направившись к замку.
Толпа, разочарованная сорвавшимся развлечением, потихоньку рассасывалась. Ремус остался стоять под деревом среди разбросанных книжек Снейпа. Он только сейчас осознал, что наделал… Подписал себе смертный приговор. Ну, кто его дергал за язык?
Ведь раньше все проходило нормально, он делал вид, что усердно учит домашнее задание, пока его приятели расправлялись со своими жертвами, и все было прекрасно! А теперь как он вернется в общую спальню и как посмотрит в глаза своим, теперь уже бывшим, он был в это уверен, друзьям? Мда… Люпин в полной мере осознал смысл известных поговорок «Язык мой – враг мой» и «Молчание – золото». Стоило ему не вовремя открыть рот и его накопленные галеоны доверия превратились в липовое лепреконское золото. Фигурально выражаясь, он сегодня потерял все нажитое годами состояние.

Сзади раздались хрипы и стоны. Несчастный слизеринец, висящий вниз головой уже более двадцати минут, в течение которых продолжались грифские разборки, приобрел лицо багрового оттенка от прилившей крови. Люпин обреченно взмахнул палочкой и пробормотал «Либеракорпус». Снейп неопрятным мешком свалился на траву, задыхаясь и бормоча проклятия. Он перевернулся на живот и рывками пополз к своей палочке, валявшейся среди раскиданных книг и листов пергамента, попутно проклиная ненавистных врагов. Как только палочка черного дерева оказалась у него в руках, к нему вернулись сарказм и ядовитый язык, за который ему неоднократно прилетало от немного косноязычных врагов.
- В Запретном Лесу что-то сдохло в страшных муках, Люпин! Ты осмелился пойти против своих дружков! Тебя по голове чем-то ударило, или луна в этом месяце станет не круглой, а квадратной? Ты чокнулся, оборотень?
Люпин застонал и, закрыв лицо руками, опустился на землю.
- Да ладно тебе убиваться! Подуются с денек и простят тебя. Это же не смертельно, то, что ты снял с них баллы, хотя, признаться, я от тебя такого не ожидал. Обычно ты успешно притворяешься деревом или камнем или какой-нибудь статуей, лишь бы ничего не видеть и не слышать. Но сегодня наша молчащая обезьянка заговорила! Это сенсация, действительно… я только надеюсь, меня не обвинят в размолвке между закадычными друзьями и не накажут еще и за то, что я внес раздор в стройные дружные ряды доблестных благородных гриффиндорцев?
Ремус подавленно молчал, силясь переварить то, что случилось, и пытаясь понять, чем именно ему грозит ссора с приятелями.
Снейп тем временем призвал к себе свои вещи, постоял рядом с ним еще пару минут, а затем быстрым шагом направился к замку. Гриффиндорский староста остался под деревом в полном одиночестве.

Через несколько часов стемнело, а он все сидел, не меняя позы. У него в голове не укладывалось, как быть дальше. Очень не хотелось идти к себе, но уже темнело, и медлить дольше было нельзя. Мелькнула мысль отправиться в Визжащую Хижину, переночевать там, но он отбросил ее – это место не годилось для жилья… Поначалу в Хижине присутствовали и мебель и шторы и прочие атрибуты быта, но с тех пор, как к нему присоединились друзья-анимаги, последняя утварь была доломана и разнесена чуть ли не в клочья их бурными играми и забавами. Так что ему по любому придется ночевать в гриффиндорской спальне…
Люпин встал и медленно поплелся в замок. Филч недовольно забурчал, он уже собирался закрывать входные двери на ночь. До отбоя оставалось минут пятнадцать, когда Ремус ввалился в спальню. Первое, что бросилось в глаза, это задернутые наглухо пологи кроватей приятелей. Его собственная была отодвинута впритык к самой дальней стене, видимо, символизируя собой отторжение его от остальных обитателей спальни.
Люпин всю ночь проворочался без сна, а когда под утро забылся коротким сном, по пробуждении комната была пуста – все отправились на завтрак.
Гриффиндорский стол тихонько гудел, обсуждая вчерашнее происшествие. Мародеры сидели отдельной кучкой, периодически разражаясь взрывами демонстративного хохота. Эванс недобрительно косилась на шумную троицу и сочувственно поглядывала на своего коллегу. Люпин понял, что его не простят, и сколько будет продолжаться этот бойкот неизвестно, возможно, что и до конца учебы. Но, как говорится, вымолвленное слово не пикси – обратно в клетку не загонишь. Придется жить дальше, тем более, что ему было не до переживаний – приближалось полнолуние.



Глава 2.

Экзамен по ЗОТИ был вторым по списку из десяти обязательных предметов. Это значило, что впереди еще целый месяц подготовки и сдачи. Но Ремусу было немного не до зубрежки. Мало того, что теперь он был абсолютно одинок – его дружки так и не простили ему выходки со снятыми баллами и сорванным шоу «Раздень врага догола» - так еще и мысль о том, что он будет пребывать в полнолуние один в Визжащей Хижине, не давала ему покоя. Не сказать, что он вообще осознавал, что с ним были какие-то другие существа в бытность его оборотнем – как правило, утром он ничего абсолютно не мог вспомнить, несмотря на восторженные рассказы приятелей о классно проведенном времени, о том как весело было бродить по окрестностям Хогсмида и по всей территории Хогвартса. Он не мог вспомнить, было ли ему весело, страшно или грустно – ничего! Вполне возможно, что его волчья ипостась и вела себя легко и непринужденно в компании оленя, собаки и крысы, но Ремусу-человеку этого понять было не дано. Наутро после трансформации он испытывал лишь сильную боль во всем теле, ломоту в костях и был весь в ссадинах и царапинах, которые потом залечивал зельем, выданным ему мадам Помфри. Ему помогала лишь мысль, что рядом с ним кто-то есть, что он не один.

Люпин теперь сидел за гриффиндорским столом в одиночестве. Все остальные ели-пили и веселились, нарочито не обращая внимания на своего старосту, лишь Лили подсаживалась иногда обсудить с ним кое-какие дела. По понятной причине она тоже была недовольна им, потому что снятые баллы отбрасывали их на последнее место, а заработать новые возможности не было, так как занятия уж закончились, студенты готовились самостоятельно в своих гостиных или библиотеке. Эванс была весьма честолюбивой и все время пыталась вывести свой факультет вперед, именно поэтому она постоянно сердилась на Мародеров, которые своими выходками лишали факультет заработанных ею лично баллов на уроках. В этом году на первом месте с большим отрывом прочно обосновался Когтевран, да и неудивительно – студенты на факультете Ровены были сильны в науках и почти не нарушали школьной дисциплины – считали ниже своего достоинства тратить время и усилия на глупые бессмысленные забавы, приводящие к неприятностям.

Ремус нехотя дожевал тост и, вставая, оглянулся. Снейп за слизеринским столом пристально смотрел на него. Направляясь в библиотеку, Люпин услышал сзади шаги. Оказалось, что слизеринец вышел вслед за ним. Они молча дошли до владений мадам Пинс и устроились за одним столом. Первым молчание нарушил Снейп.
- Послушай… я в курсе, что ты… ну, вервольф… Помнишь, что устроил твой дружок Блэк осенью? Так вот, Дамблдор не стер мне память о том, что ты оборотень и как можно попасть в твое логово – сам не знаю, почему… ведь так было бы намного проще, не находишь? А ведь директор – самый сильный маг в ментальных практиках – я читал об этом в Магической серии о великих волшебниках. Я сначала не понял, почему он оставил мне эту информацию, а потом до меня дошло, что наш гриффиндорский мудрец не делает ничего просто так. В том, что мне оставили эти воспоминания, был намек. Не догадываешься, какой?
- Понятия не имею… - уныло пробормотал совершенно деморализованный Люпин.
- А я понял. Я недавно нашел рецепт Аконитового зелья, которое изобрел Дамокл Белби… давно, еще в шестнадцатом веке, кажется… Рецепт довольно сложный и заумный, в нем много лишнего, но я тут подумал немного, поэкспериментировал и вывел более приемлемую формулу. Только вот протестировать зелье не на ком.
Ремус немного оживился.
- А что конкретно это зелье делает? Если есть лекарство, почему мне его не давали никогда, и директор с мадам Помфри не заикались о нем ни разу за все годы, а держали меня взаперти?
- Не знаю… может, Слагхорн не захотел возиться и варить его? Ведь помимо того, что оно довольно трудоемкое и заковыристое, там еще есть несколько ингредиентов, которые трудно достать… а частности, яйца окками и аконит… аконит растет везде, это понятно, но для достижения наибольшего эффекта нужен собранный в полнолуние, а сам понимаешь, в полнолуние мало кто выйдет собирать его, да к тому же в Запретный Лес. Оборотни-то у нас не так редки, - Снейп нехорошо ухмыльнулся.
- А обычный аконит не так хорош. И потом, варить и принимать его надо три-четыре дня, пока луна полная и пить свежим, в горячем виде, так что сам понимаешь, наш Слагги не будет возиться и тратить свое личное время на какого-то гриффиндорца. Он и на нас-то мало внимания обращает, все больше сидит в своих апартаментах, попивает вино и ест сладости, к нам в гостиную вообще не заходит. Все распоряжения передает через старост на уроках Зельеварения, - Снейп был непривычно разговорчив, видимо, ему хотелось расположить к себе потенциальный объект для опытов.
- Ну, а насчет того, что приобретает оборотень, принимающий данное зелье… Он приобретает себя. То есть, превратившись в волка, ты сохранишь человеческий разум и сознание. Ты просто будешь пребывать в теле животного, ну, примерно, как анимаг. Во всяком случае, я надеюсь на именно такой результат… Потому я подошел к тебе. Но, конечно, ты можешь отказаться. Это твое личное дело. Ты вовсе не обязан доверять мне, скользкому мерзкому и подлому слизеринцу, - Северус встал и, собрав свои книги и пергаменты, сел за соседний стол.
- Нет, я согласен! Почему бы и нет. Я хочу быть собой, даже когда я не я, а дикое бешеное животное. Ведь в моем состоянии главное – это контроль над собой, над своими действиями. Я всегда боюсь навредить кому-либо… - Люпин, опомнившись, захлопнул рот, но Снейп, похоже, не заметил его оговорки.
- Ну, тогда договорились. Послезавтра полнолуние. Приходи вечером, часов в шесть в лабораторию Слагхорна. Я там варю вместо него кое-какие зелья для Больничного крыла. Слагги не желает сидеть со мной все время, поэтому доверяет распоряжаться там всем, а сам улепетывает к себе, наслаждаться покоем и вкусностями. В общем, я могу с утра начать варить, позаимствую у него немного ингредиентов, он и не заметит, что в каком котле готовится. Придешь, выпьешь порцию зелья и отправишься к себе в логово, - Снейп криво усмехнулся, вспомнив, что и сам побывал в этом самом логове. – Только огромная просьба – запомнить и потом очень подробно рассказать мне о своих ощущениях, договорились? Все-таки, это зелье экспериментальное, так скажем, и мне нужно знать все твои ощущения и симптомы, чтобы потом доработать его или изменить, в случае неудачи. Все понятно?
- Да, конечно! Я постараюсь! Мне в любом случае терять нечего, так что, может, принесу хоть какую-то пользу науке, - Люпин криво улыбнулся, но все же, на душе у него немного полегчало впервые за эту долгую тягостную неделю.

* * * * *
Через дня дня Ремус, ни на шаг не приблизившийся к примирению с друзьями, стоял у дверей школьной лаборатории. Он постучал, и дверь, заблокированная незнакомым заклятьем, отворилась – Снейп был предусмотрителен и после нескольких нападений на него, в кабинете Зельеварения всегда запирался изнутри, причем, выискивал такие Затворяющие, которые обычной Аллохоморой не отпирались, что было весьма мудро с его стороны.
В большой комнате, заставленной высоченными сталлажами и шкафами с тысячами игредиентов, на столе бурлило пять котлов. Снейп стоял возле них подобный многорукой индийской богине, успевая делать множество действий – нарезать ингредиенты, отмерять по каплям жидкости из нескольких фиалов, помешивать в нескольких котлах одновременно… Ремус поразился тому, как отточены были все его движения, ни одного лишнего жеста, все рассчитано и выверено, уверенно и филигранно. Наконец Снейп погасил огонь под тремя котлами и отставил их в сторону, чтобы зелья остыли. Потом поманил к себе гриффиндорца. В самом маленьком оловянном котелке кипела темно-зеленая густая жидкость. Запах от нее шел откровенно неприятный – обострившийся нюх Люпина заставил его сморщить нос и подавить желание чихнуть.
Через пять минут и после добавленных в зелье измельченных сушеных пиявок и трех размолотых в пыль цветков аконита зелье было готово, перелито в в стеклянный бокал и вручено Ремусу. Тот, помедлив, залпом выпил горячее варево, ощутимо ошпарив себе горло.Зелье расплавленным металлом скользнуло в желудок, оставив очень неприятное послевкусие.
- Я знаю, что вкус тот еще, но улучшить его нельзя… посторонние добавки могут испортить его, так что… придется тебе потерпеть, - как будто оправдываясь, сказал Северус, отвернувшись и готовя флаконы для готовых зелий. – Все, ты можешь идти. Приходи завтра в это же время, расскажешь, как себя чувствовал.
Он с головой ушел в работу, делая вид, что не замечает гриффиндорца, переминающегося с ноги на ногу.
- Спасибо, Снейп! – пробормотал Люпин. – До завтра!
Дверь за ним захлопнулась с громким стуком, мелодично щелкнул замок, загорелся зеленым светом охранный контур.

* * * * *
Прошедшая ночь действительно стала для Ремуса откровением. Мадам Помфри, как обычно, отвела его к Дракучей Иве, заклинанием нажала на шишковатый выступ у основания корявого бугристого ствола, остановив агрессивный древесный раритет, затем, пожелав Люпину удачи, закрыла люк и удалилась. Он немного постоял в темном тоннеле, потом знакомой до малейшего бугорка дорогой отправился в Визжащую Хижину. В этот раз там было пусто, пыльно и одиноко… Но ожидание обещанного эффекта затмило все переживания по поводу отсутствия друзей.
Сегодня, когда он возвращался из подземелий, ему встретился малыш Петтигрю, который направлялся на кухню. Закадычные друзья Поттер с Блэком частенько использовали Питера вместо домового эльфа, посылая его при желании на кухню за бутербродами, пирожными и тыквенным соком. Маленький пухлый гриффиндорец был необычно серьезен. В принципе, Ремус знал, что Питер принимал угодливо-подобострастный вид только в их компании. Когда они бывали вдвоем, показуха слетала с него как шелуха. Питер знал, что перед Ремусом, секрет которого ему был известен, он может не притворяться, как перед Блэком и Поттером. Они с Ремом были друзьями по несчастью. Люпин – укушенный оборотнем ребенок, пожизненный страдалец, Петтигрю – малообеспеченный студент, не могущий похвастать ни примечательной внешностью, ни ростом, ни умственными способностями, годный, по мнению избалованных талантливых, смазливых и пользующихся популярностью представителей золотой молодежи, только для мелких поручений, мальчик на побегушках, свита и фон для более удачливых, красивых и способных.
Питер поведал Ремусу, что главари Мародеров настроены весьма решительно и враждебно. Он постоянно поддакивает и успокаивает их, но они не унимаются, тем более, что Эванс вчера дала Поттеру очередной от ворот поворот, мотивируя это тем, что из-за него Гриффиндор оказался на последнем место. Поттер, разумеется, себя виноватым ни в чем не посчитал, крайними у него вышли как обычно, мерзкий сальный Снейп и конечно, Люпин. В общем, он, Питер очень сочувствует Ремусу, но помочь ему и поддержать ничем не может – не хочет оказаться в таком же бедственном положении. Так что пусть Люпин не обижается на него – так сложились обстоятельства, что всегда приходится выбирать дружбу с более сильными, иначе рискуешь стать таким же гонимым и унижаемым как Снейп.
Короче, его послали на кухню, чтобы подкрепиться перед ночной вылазкой в Хогсмид, на этот раз без Ремуса. Они хотят погулять и повеселиться сами, благо, анимагией все владеют почти в совершенстве. Питер сумбурно попрощался и поспешил за едой – негласные принцы Хогвартса не любили долго ждать.

Впрочем, беседа с Петтигрю, и его рассказы о длительном бойкотировании померкли в сравнении с состоянием Ремуса после трансформации. Он осознал себя в теле волка и это было фантастически ошеломительно. Сильное, мускулистое, послушное тело и он сам в этом мощном теле… Люпин был счастлив. Он носился по комнате, прыгал, кувыркался, валялся на пыльном полу. Контроль над зверем был полным! Устав от восторженных прыжков и кульбитов, он растянулся на сломанной кровати и заснул счастливым. Зелье Северуса действовало прекрасно. Вопреки ожиданиям, трансформация происходила почти безболезненно и вполне комфортно. Видимо, Снейп основательно переделал рецепт, добавив в него некоторые составляющие, в частности, зелье для растяжения мышц и связок, и стандартное Заживляющее, потому что впервые после утренней трансформации Ремус не чувствовал сильных болей во всем теле, так, легкую ломоту в костях.
Взбудораженный и воодушевленный новыми ощущениями, он написал подробное эссе на тему «Как я прекрасно чувствовал себя после принятия Аконитового зелья Северуса Снейпа» и незаметно сунул его слизеринцу за обедом. Вечером он был тут как тут у заветной двери в Лабораторию зелий…

* * * * *
Северус был вполне доволен нежданным пациентом. По результатам прошедшего полнолуния он смог скорректировать рецепт и сделать его наиболее оптимальным, хотя варка его занимало почти половину суток и требовала большого внимания и сосредоточенности. Запороть зелье можно было запросто. Теперь Снейп сомневался, что Слагхорн вообще захотел бы варить даже старый, недоработанный рецепт Дамокла Белби, который был намного проще составленного им самим, хотя и занимал больше времени.
В принципе, Северус давно уже думал про Аконитовое зелье, прикидывая, как удачнее его изготовить. За варкой бы дело не стало. Но загвоздка была в том, что у него не было знакомых оборотней (какая ирония судьбы!). А тут такой странный студент – Ремус Люпин, который пропадал каждый месяц, почти в одно и то же время… Нетрудно было сопоставить его неявки на уроки и лунные фазы, на которые приходились отлучки. Все-таки Снейп не зря был лучшим на потоке по ЗОТИ. Да еще и Блэк любезно подсказал, что к чему и как увидеть, кто скрывается в тоннеле под Дракучей Ивой. Вообще, Снейпу нужно было убедиться в том, что Люпин вервольф собственными глазами, так как он прекрасно знал, что ни он сам, ни его закадычные дружки ему никогда не откроют секрета. Ну а то, что оборотень в школе – и вовсе вопиющее нарушение, которое успешно прикрывает директор наравне с деканом и медсестрой. Так что, если он хотел апробировать свое зелье, ему нужны были доказательства Люпиновского оборотничества, и он их получил. Со временем он также убедился, что профессор Дамблдор ничего не делает просто так…

С Люпином все получилось как нельзя лучше. Когда полнолуние миновало, они единогласно пришли к выводу, что зелье удалось, была пара мелких недостатков, которые Снейп пообещал устранить, но ошалевшему от ощущений Ремусу все казалось идеальным, даже ошпаренная глотка не шла ни в какое сравнение с полным контролем над жутким кровожадным зверем, каковым являлся оборотень в обычной среде без лекарства. Единственным недостатком являлась дороговизна некоторых ингредиентов, которые Люпин не мог себе позволить и которые Северус потихоньку брал из школьных запасов, но воодушевленный перспективами гриффиндорец был полон радужных надежд на будущее, когда он сможет зарабатывать достаточно, чтобы покупать готовое зелье. Снейп собирался доработать рецепт и отправить на рассмотрение в Британскую коллегию зельеваров, чтобы получить патент на широкое применение среди оборотней. Люпин резонно заметил ему, что не все вервольфы настолько обеспечены, чтобы покупать его зелье. Тогда Северус сказал, что мог бы продать усовершенствованный рецепт Министерству, если оно собирается контролировать популяцию вервольфов и обезопасить население от нападений. Министерство могло бы протолкнуть проект, по которому зелье продавалось бы в муниципальных аптеках по сниженной цене, и было бы вполне доступно заразившимся детям. Однако, как показало время, ничего этого Министерству нужно не было, потому что оборотней считали Темными тварями и облегчать им существование за государственный счет чиновники вовсе не собирались…

И как-то так вышло, что одиночка Снейп, у которого, впрочем, были приятели на Слизерине – Эйвери с Мальсибером, и отвергнутый Гриффиндором Ремус Люпин стали готовиться к экзаменам вместе. Это оказалось не так уж и плохо – они дополняли друг друга и всегда могли ответить на любой вопрос. Снейп изрядно помог Люпину с подготовкой к Зельям и Гербологии, Ремус же разъяснил кое-что из непонятного по Заклинаниям и Трансфигурации, в Астрономии, Нумерологии и Истории магии оба разбирались на одинаково хорошем уровне.
Экзамены постепенно сдавались один за другим, июнь подходил к концу и настал день, когда все школьные дисциплины и предметы были сданы, вещи собраны, и пришло время отправляться на летние каникулы. Вся школа собралась на перроне в Хогсмиде, ожидая подачи Хогвартс-экспресса. В толчее и суматохе Снейп с Люпином заняли самое последнее купе в последнем вагоне. Сундуки были задвинуты под сиденья и товарищи по несчастью устроились с книгами в руках коротать долгий путь до Лондона.

Дверь с купе с грохотом распахнулась, и на пороге нарисовались Поттер с Блэком. За их спинами маячил неизменный Петтигрю. Забияки лениво поигрывали палочками.
- Привет, Ремус… Как экзамены? – миролюбиво спросил Сириус.
- Нормально. Но ведь результаты пришлют не раньше, чем через полтора месяца… - неуверенно сказал напрягшийся Люпин. Снейп сидел, натянутый как струна, рука в кармане мантии, сжимает палочку, готовый выхватить в любой момент.
- Сиди спокойно, Нюниус, никто тебя трогать не собирается, хотя и cледовало бы проучить тебя за то, что уводишь чужих друзей, - презрительно бросил Поттер.
Северус медленно повернул голову и посмотрел на него своими черными непроницаемыми глазами.
- Что ты уставился на меня, слизеринская немытая гадюка? – процедил немедленно закипевший Джеймс.
- Подожди, подожди, Джейми, мы же не драться сюда пришли, мы поговорить тихо-мирно… - слащаво заворковал Блэк, подмигивая Поттеру и корча страшные рожи Питеру.
- Ремус, мы вот тут поговорили и решили, что пора тебе вернуться к нам, в нашу компанию. Подулся на нас и хватит. Мы на тебя зла не держим, понимаем, что староста должен выполнять свои обязанности, следить за порядком и не допускать аморальщины – тут ты прав, ты молодец! Да и как ты без нас, ведь трудно, наверное, было, одному-то? Ну и мы без тебя соскучились, знаешь, ночью при луне втроем не так весело, как с другом-вервольфом, не так ли, Нюниус? – доброжелательно закончил свою тираду Сириус.
- Короче, хватит с ним разводить церемонии, Сириус! Ремус, ты с нами или как? – нетерпеливо бросил злой, как пикси, Поттер.
- Ну да, и правда, чего зря время и слова тратить! Пошли, Рем, мы там заняли хорошее купе, прихватили с собой сливочного пивка и Хвост сбегал за припасами на кухню перед отъездом, так что классно проведем время! Все же на два месяца расстаемся. Ну, мы с Джейми будем переписываться, а вот вы двое останетесь без нас надолго, будете скучать! – весело разглагольствовал пребывающий в отличном настроении Блэк. Мародеры развернулись и, галдя, пошли по коридору. Питер, бросив опасливый взгляд на Снейпа, припустил вслед за ними.

Ремус немного помедлил, потом встал и принялся вытаскивать сундук из-под сиденья. Северус молча смотрел в окно, завесив лицо длинными волосами.
- Извини, Северус… Но нам учиться еще два года… и понимаешь, ведь они не отвяжутся от нас, если мы с тобой останемся друзьями. Они привыкли, что я – их ручной оборотень, и отказа от меня опять быть с ними они не потерпят. Заодно достанется и тебе…
Да и проблемно это, пойми! Вот ты дружил с Лили, а ведь ее на Гриффиндоре постоянно попрекали тем, что она общается со слизеринцем, с враждебным факультетом. Меня так вообще затравят, а ты сам знаешь, каково это, когда все против тебя. Тем более, я не хочу, чтобы в школе все узнали, что я оборотень. А они все-таки мои друзья… Мы пять лет были вместе.
- К чему столько слов, Люпин? Разве мы с тобой друзья? Мы ведь друг другу ничего не обещали и не клялись в вечной дружбе. Всего лишь месяц взаимовыгодного сотрудничества – ты помог мне, я – тебе, только и всего. Можешь идти со спокойной совестью. Я не расстроен, абсолютно, - небрежно сказал Снейп, так и не повернув головы.
Ремус остановился в дверях, пытаясь заглянуть ему в лицо, но Северус так и не повернул головы в его сторону. Он захлопнул дверь и поволок тяжелый сундук по коридору.
Вскоре в самом большом купе раздались громкие радостные крики и взрывы хохота. Мародеры праздновали свое воссоединение…



Глава 3.

Спустя пятнадцать лет Ремус Люпин стоял перед огромными коваными воротами Хогвартса. Все его надежды на приличную жизнь, на нормальное будущее не сбылись – ничего! Хотя он и закончил Хогвартс с весьма приличными оценками, продолжить образование дальше не вышло, по причине отсутствия финансов, к тому же, никто не хотел брать на работу человека, который просил каждый месяц предоставлять ему четыре-пять дней отпуска без внятных объяснений. Работодателей не волновали личные дела работников, им нужны были расторопные и неприхотливые сотрудники. Поэтому несчастному горе-оборотню приходилось перебиваться редкими случайными заработками.

После того случая в купе, когда Мародеры пришли за ним, не было ничего особенно хорошего в его жизни. Каждый месяц он также как и всегда страдал от мучительных трансформаций, и то единственное июньское полнолуние, когда он чувствовал себя относительно комфортно, было для него самым приятным воспоминанием. Несколько раз он посылал Северусу старую семейную сову Люпинов с письмом, но ни разу не получил от того ответа. Ремус понял, что слизеринец обиделся, хотя и не показывал вида и решил, что поговорит с ним с глазу на глаз, когда начнется новый учебный год. Но и эта надежда не сбылась – на шестом курсе Снейп стал очень осторожным и практически не попадался ни Мародерам, ни ему в одиночку. Теперь он постоянно находился с Эйвери и Мальсибером и в компании со слизеринскими семикурсниками. Ходили слухи, что многие выпускники со змеиного факультета присоединяются к Волдеморту – это имя было постоянно на слуху у всего населения магической Британии. Также в воздухе витали разговоры о предстоящей войне…
Первая магическая война все-таки разразилась… Министерство мало что предпринимало, поэтому Дамблдор спешно создал полуподпольный Орден Феникса, задачей которого ставил защиту маглов и маглорожденных волшебников от преследований чистокровных аристократов магического мира, во главе которых стоял Волдеморт. Джеймс с Сириусом, естественно, примкнули к директору, тем более, что Поттер все-таки женился на Лили Эванс и его членство в Ордене стало само собой разумеющимся, коль скоро Лили была самой что ни на есть маглорожденной колдуньей. Питер вступил в Орден, потому что друзья пошли туда, ну и Люпин заодно со всеми.
В организации мало кто знал, что он вервольф, может, непосвященные и догадывались о его второй сущности, но разговоров об этом никто не заводил, а может, всем было просто не до него – каждый день погибали люди, среди которых были члены Ордена.

Ну а потом Дамблдор объявил, что Волдеморт охотится на чету Поттеров, в частности, на неродившегося еще малыша Лили. И встал вопрос о том, что им нужно надежное Убежище. И Хранитель Секрета. Люпин никогда и не претендовал на столь высокое доверие, он всегда думал, что высокая честь защищать друзей, выпадет Сириусу. Так оно и вышло. Но Блэк оказался предателем… Почему? Неужели он испугался и переметнулся на сторону Темного Лорда? Ведь сам Сириус был из древнейшего Темного рода, и почти все его родственники присягнули на верность Волдеморту. Сам Сириус, конечно, ушел из дома со скандалом еще летом после пятого курса, но… кроме него, некому было раскрыть врагу местонахождение Поттеров. Джеймс с Лили погибли, их ребенок уничтожил Волдеморта, который явился покончить с ним, предателя Блэка, который убил заодно еще и самоотверженного Питера, заточили в Азкабан. Только он остался в живых и на свободе, никому не нужный неудачник.

До него доходили редкие вести о Северусе. После окончания Хогвартса тот пропал из виду. Будучи слизеринцем, который увлекался Темными искусствами, было логично предположить, что тот все-таки присоединился к лагерю Темного Лорда. Хотя сразу же после смерти Поттеров стало известно, что Снейп теперь работает преподавателем Зелий вместо старины Слагхорна в Хогвартсе. Люпин был весьма удивлен этим назначением, потому что не представлял того в роли учителя – мрачного, злобного мизантропа. Тем не менее, в течение пятнадцати лет Снейп оставался в Хогвартсе преподавателем, а он, Ремус Люпин влачил жалкое существование без работы, без денег и без друзей.
Он был доведен до того, что согласился на неожиданное предложение Дамблдора занять должность учителя ЗОТИ, которая, по слухам, была проклята. Да так оно и было – ни один преподаватель не оставался на ней более года. Но для него и год стабильной хорошо оплачиваемой работы на полном пансионе был огромной удачей. Так что он ответил согласием не раздумывая.

Снейпа он увидел только на Праздничном Пиру. Пятнадцать лет не прошли даром ни для кого из них. Северус стал циничным мрачным типом, с такими же длинными жирными волосами, что и в школе, на лице резко обозначились морщины и складки возле губ. Люпин подумал, что вероятно, Снейп сильно переживал из-за смерти Лили, ведь они все же дружили в школе.
Только напрасно он надеялся, что зельевар простил его. С ним не поздоровались, не поинтересовались, как дела, как жизнь и здоровье. После ночного собрания в кабинете у Дамблдора, который призывал всех быть бдительными и осторожными, в связи с бегством опасного преступника Сириуса Блэка, который, по предположениям, рвался в Хогвартс, чтобы закончить дело своего хозяина Волдеморта – убить Гарри Поттера, Люпин, вышедший первым, ждал Снейпа, стоя у подножия крутящейся лестницы с горгульями.
Вышедший последним Северус прошел мимо него с каменным лицом. Ремус схватил его за рукав. Снейп зашипел как змея и резко вырвался.
- Что тебе надо, Люпин?
- Северус, может, прекратишь дуться и поговоришь со мной?
- О чем, друг мой оборотень?
- Ну, я бы хотел узнать, как ты жил все эти годы?
- Тебя это не должно волновать, Люпин. Это абсолютно не твое дело.
- Тогда я задам вопрос, Дамблдор сказал, что ты будешь варить мне Аконитовое зелье…
Я хотел поблагодарить тебя. Знаешь, то полнолуние было для меня самым лучшим. Никогда я не чувствовал себя так хорошо и спокойно… Мне жаль…
- Тебе жаль, что это не продолжилось и дальше? Что твои муки не прекратились? Но ты сам выбрал, что тебе дороже – ты и твое здоровье или твои закадычные дружки, один из которых предал своих же друзей! Да, и вот еще что… Дамблдор учел свои ошибки, которые он совершил в школьную бытность твою оборотнем, когда ты едва не загрыз меня… Он велел мне варить для тебя зелье Дамокла Белби по оригинальному рецепту.
- То есть… ты не будешь варить мне свое экспериментальное зелье, которое гораздо лучше, чем у Белби? Но почему? – разочарованно произнес Люпин.
- Да потому, что директор так боялся за жизнь своего драгоценного вервольфа, что заставил меня поклясться, что я не стану химичить с зельем, пытаясь как-то навредить тебе в отместку. Поэтому мои добавки приравнены к изменению настоящего рецепта, и применяться не могут. Придется тебе довольствоваться малым, Люпин.
- А разве ты не рассказал Дамблдору, что значительно улучшил старый рецепт?
- Люпин, наш директор никогда не слушает меня. Он просит, но его просьбы всегда звучат как приказы. Так что я не мог и заикнуться о чем-либо постороннем, это было бесполезно.
- Хорошо, пускай так, лишь бы я был в полном уме и рассудке во время трансформации.
Но, Северус, неужели мы так и будем общаться, как враги?
- А ты ожидал, что я брошусь к тебе в объятия? Люпин, я слизеринец, я крайне недоверчив. Да и где гарантия, что ты не кинешься обратно к Блэку, когда он объявится тут во всем своем тюремном величие и поманит тебя к себе? Не знаю, как ты, но я второй раз на грабли не наступаю. Мне хватило и первого, чтобы понять, что ты – просто челнок, который мечется между двумя сторонами. Ты послушался Блэка и пошел с ним, теперь же, когда выяснилось, что он предатель, ты откидываешь его и опять пытаешься быть в дружбе со мной. Но, как я сказал, где гарантия того, что ты не поползешь обратно к Блэку?
- Cеверус, что ты говоришь? Ведь точно известно, что именно Сириус выдал Лили с Джеймсом Волдеморту, он убил Петтигрю и кучу маглов и ты предполагаешь, что я буду помогать ему, если он появится возле Хогвартса и стану опять его другом? Этого не будет никогда! Ты не представляешь, как я сожалею, что послушался его тогда, в поезде… Да и потом, мы после той размолвки уже не были так дружны, как раньше. Джеймс постоянно секретничал и шушукался с Сириусом, а мы по большей части просто ходили за ними, как свита…
- Люпин, мне совершенно неинтересно, какие у вас были отношения после вашего примирения и как вы развлекались. Я больше чем уверен, что будет так, как я сказал. Вот увидишь. Ты побежишь к Блэку, как собачонка. Можем даже поспорить. Спокойной ночи. Мне пора.
И Снейп, развернувшись в черном вихре мантии, быстро зашагал в свои подземелья.
- Нет! Я не… - Люпин не договорил…

«…опустив волшебную палочку, Люпин подошел к Блэку, взял его за руку и помог встать, после чего по-братски обнял Блэка»


Глава 4.

… пробуждение после трансформации было очень тяжелым. К сожалению, зелье пресловутого Белби было вовсе не идеальным. Рассудок человека в оборотне оно сохраняло почти полностью, но вот побочным эффектам, то есть, состоянию после превращения не было уделено вообще никакого внимания – да это и было понятно, потому что в то время главным было сохранить у заразившихся ликантропией хоть немного разума, дабы не оказаться растерзанным в клочья своим же сыном или дочерью. Такие мелочи, как физический комфорт после трансформации, были несущественны. Да и само зелье могли себе позволить лишь люди среднего достатка, потому что стоило оно отнюдь не дешево – зельевары редко соглашались на такую муторную и нудную работу, отнимавшую много времени. После года постоянного приема cпасительного снадобья Люпин мог в полной мере оценить работу Снейпа, который тратил свое личное время на варку зелья для него. Да и мог ли тот отказаться, коль скоро приказ исходил от самого директора. Снейп на все благодарственные излияния Ремуса холодно отвечал, что делает это только ради безопасности своих учеников-слизеринцев (Дамблдор, по всей видимости, делал упор на остальные три четверти школы), до самого же Люпина ему нет дела, потому что Хижина все еще цела и пригодна к употреблению.
Северус так и не пошел на контакт с ним. Сам Ремус тоже допустил несколько ошибок, которые и вовсе отвратили зельевара от него. В частности, тот эпизод с боггартом Невилла. И дернул же его Мерлин посоветовать мальчишке представить Снейпа в одежде своей бабушки! Слава об этом уроке разнеслась по всей школе молниеносно, а цели он не достиг – Невилл как боялся Снейпа, так и продолжал теряться на его уроках и портить зелья и разносить в клочья котлы. В итоге, вся школа, включая преподавателей, хихикала над преподавателем Зелий, слизеринцы, отстаивая честь своего декана, устраивали пакости и дуэли с остальными факультетами, а мстительный Снейп снимал на своих уроках со всех факультетов огромное количество баллов. Опять же, Люпин повел себя как дурак, возмутившись такой несправедливостью, и начислял столько же очков ученикам на своих уроках. Кончилось тем, что Снейп теперь не произносил в его присутствии ни слова, не здороваясь и не прощаясь.

К тому же, постоянно просачивались слухи о том, что Блэк рядом и даже проникает в Хогвартс – на Хэллоуин он добрался до Гриффиндорской башни и изрезал в клочья портрет Полной Дамы. Все, включая директора, недоумевали, как ему удалось миновать заслон из дементоров. Люпин чувствовал, что у него горят щеки и уши – он-то знал, что существует несколько тайных ходов, через которые можно из Хогсмида пробраться в замок незамеченным. Но пойти к директору и доложить ему об этом не хватало духа. Он не понимал, почему. Ведь было совершенно ясно, что Блэк пробрался в Хогвартс, чтобы разделаться с Гарри Поттером, и только по счастливой случайности мальчик не пострадал. Ремус сам себе был противен, но идти к директору после того, как они все столько лет умалчивали о своих грязных секретах… о незаконной анимагии, о Карте Мародеров, об обнаруженных ими во время учебы потайных ходах, по которым они пробирались в Хогсмид, таская попутно со склада «Сладкого королевства» огромное количество конфет… Он просто не мог себя заставить. С каждым днем желание пойти и покаяться слабело, а когда откладываешь что-то на неопределенное время – потом это кажется несущественным и не столь важным.
И потом, где-то в глубине души он надеялся, что Дамблдор и так все знает об их проделках, не может столь великий волшебник не знать, чем занимались четверо подростков в школе. Ведь он самый искусный легиллимент столетия, что ему стоит заглянуть в голову подростка. Значит, ничего нового он ему не сообщит… Тем и утешался.

Вот и сейчас, с трудом добравшись с опушки Запретного Леса до своих комнат в Хогвартсе, приведя себя в относительный порядок, он тут же направился к директору. Дамблдор невозмутимо восседал за своим столом, пристально глядя на Ремуса поверх своих очков-половинок. Собравшись с духом, тот выложил ему все, что знал и что скрывал столько лет. Потом, конечно, попросил отставки. Альбус не стал его удерживать и разуверять в том, что его вины нет. Только обронил, что и так не сможет его оставить на должности, потому что ему с утра уже прислали разгневанные вопиллеры родители почти всех слизеринцев, возмущенные тем, что в школе целый год преподавал вервольф. К тому же, Попечительский Совет собирался прислать своего представителя с претензией и последующим расследованием. Он подвел и Дамблдора! Оборотни не имели никакого права находиться в школе, полной маленьких детей. Ремусу в очередной раз захотелось убить себя.
Спрашивать, откуда у студентов змеиного факультета эта информация, не имело смысла – понятно было, что им рассказал Снейп, который, по всей видимости, понял, что давить на директора бесполезно, ведь в первый раз все решилось в пользу Люпина, и он не стал рисковать, а просто подключил общественное мнение. Но ведь Ремус и сам бы не остался в замке после такого! Неужели Северус столь плохого о нем мнения? Он прекрасно понимает, что, не приняв в тот вечер зелья, подверг страшной, смертельной опасности всех, кто находился в Визжащей хижине, и тем более – троих детей! Сына своего школьного друга! Не имело значения, что он взволновался, увидев сразу двух своих школьных друзей. Преподаватель не должен позволять себе минутных слабостей, ведь он отвечает за жизнь нескольких сотен детишек, вверенных под его ответственность. Он опять опозорился, как не один раз за этот год… и Северус был абсолютно прав, что не стал терпеть больше его расхлябанности и разгильдяйства!
Люпин не стал заходить к Снейпу попрощаться, он знал, что не услышит в ответ ни слова. Слизеринец был очень принципиален и несгибаем в своих решениях – Ремус завидовал этой его черте характера. Сам он был слишком мягкотел и ведом, им легко манипулировали и заставляли делать то, что ему не хотелось, но боясь общественного мнения и неудовольствия своих закадычных друзей, он поступал всегда в угоду другим, и никогда – себе.


* * * * *
Следующий год после его неудачного преподавательства прошел как во сне. Он потихоньку проедал свои сбережения, радуясь тому, что смог скопить достаточно. При его скромном образе жизни ему бы хватило на несколько лет. Хорошо, что жилье было какое-никакое, а свое, перешедший к нему после смерти родителей небольшой старый коттедж в пригороде Эдинбурга. Оставшись без спасительного зелья, он был вынужден, как и прежде, коротать лунные ночи в крепком бетонном подвале, приковывая себя цепью к стене и закрывая изнутри железный люк. От Сириуса не было вестей, никто не знал, где он скрывается в данный момент.
Потом случилось страшное. Настал конец передышке. Дамблдор прислал ему Патронуса с просьбой собрать тех членов Ордена, которые были в пределах его досягаемости. Выяснилось, что Волдеморт возродился с помощью Гарри Поттера. Люпин был в шоке. Преподаватель ЗОТИ, которого нанял сам директор, оказался Пожирателем смерти, Барти Кручем-младшим, устроившим на пару с беглым Петтигрю, возрождение Темного Лорда. После таких новостей Люпин напивался несколько дней до невменяемого состояния.
Он чувствовал себя последней сволочью – ведь если бы он в тот страшный вечер выпил положенную порцию Аконитового зелья, Петтигрю не улизнул бы от них и сейчас все было бы хорошо, Питер был бы передан правосудию, Сириусу не пришлось бы скрываться, как беглому преступнику, а Гарри не попал бы на кладбище и не отдал бы свою кровь для возрождения самого страшного волшебника столетия. Бы, бы, бы… как же мешает это «бы»! Люпин ненавидел себя. Останавливало его от последнего шага лишь то, что Дамблдор дал понять, что Ремус скоро понадобится ему для очень важного дела.

Летом весь Орден собрался в отчем доме Сириуса, на площади Гриммо, 12. Как выяснилось, Блэка по непонятным причинам не лишили наследства, и Дамблдор с его согласия тут же скрыл дом Фиделиусом, назначив в этот раз Хранителем самого себя. Вернувшийся в родное гнездо азкабанский беглец громогласно объявил, что передает дом на благо Ордена, который волен распоряжаться им как сочтет нужным. И тут же у него произошла некрасивая стычка со Снейпом, явившимся вместе с директором, который негромко хмыкнул в ответ на благотворительность Блэка. Только окрик Дамблдора заставил их разойтись. После собрания Сириус предложил Ремусу перебраться к нему в особняк, чтобы не было скучно, да и поговорить о прожитых нелегких годах хотелось обоим.
Когда после всех рассказанных новостей, речь зашла о Снейпе, Блэк опять встал на дыбы. Люпин пытался успокоить его, рассказав, что тот в школе сварил для него Аконитовое зелье и испытывал на нем. Сириус цеплялся к каждому слову, обливая слизеринца грязью. По его словам выходило, что хитрый скользкий змееныш использовал несчастного Ремуса в своих корыстных целях. А что, если бы зелье оказалось ядовитым, и Рем пострадал бы? Когда же Люпин сказал, что лекарство было превосходным и сейчас ему очень трудно приходится без него, Блэк опять остался недоволен, теперь уже тем, что мерзкая сальноволосая сволочь отказалась варить Ремусу зелье как члену Ордена Феникса. Это его прямая обязанность, как зельевара – снабжать снадобьями и лекарствами Орден! Так что на следующем собрании он заставит Снейпа варить другу зелье, да хоть насильно, даже если ему придется проклясть равнодушного мерзавца. Как ни отговаривал Люпин друга, тот на следующем собрании таки закатил скандал Дамблдору, не лично Снейпу, чтобы зельевар продолжал варить Аконитовое для нуждающегося члена Ордена, но Дамблдор не поддержал истеричного Блэка, резко ответив, что у Северуса есть дела поважнее. Сам Снейп сидел, уставившись в стену, с каменным непроницаемым лицом. Люпин в глубине души надеялся, что, возможно, ситуация повернется в его сторону, хотя и не хотел признаться сам себе, и отказ директора его обидел. Впрочем, ему удалось сделать равнодушное лицо.

Так прошел пятый год обучения Гарри. Миссия к оборотням, которую ему поручил Дамблдор, с треском провалилась, так же как и поход Хагрида к великанам, и в конце года погиб Блэк. Теперь Люпин остался окончательно без друзей.

На шестом году обучения Снейп убил Дамблдора и сбежал из Хогвартса, прихватив с собой младшего Малфоя.

Люпин возненавидел его со страшной силой. Теперь он радовался, что принял правильное решение и вернулся к своим друзьям после пятого курса, а не остался с этим негодяем, будущим Пожирателем и убийцей. Сейчас он разорвал бы подлого и вероломного зельевара в кровавые лохмотья. Как он мог столько лет корить себя за то, что бросил Снейпа после месяца общения, что столько раз пытался наладить с ним отношения во время совместной работы, что заступался за него перед Сириусом…
Как? Почему он так ошибается в людях? Почему Джеймс не доверил тайну Хранителя ему, неужели он казался столь неблагонадежным? Почему он сам сразу признал Блэка виновным в предательстве и смерти Поттеров и Петтигрю? Почему считал столько лет Питера невинной жертвой? Почему сейчас он опять вынужден верить в то, что Снейп мразь и гадина, Пожиратель смерти, безжалостно и вероломно прикончивший самого величайшего волшебника столетия, который постоянно твердил всем членам Ордена Феникса, что он доверяет Северусу Снейпу?

ПОЧЕМУ?????? Ремус опять хотел умереть…